Это что ж выходит-то, братцы? Значит, по моему «Свидетельству» сейчас ездит и живет человек, который отнял у меня жену? Значит, потому и не подавала все эти годы на развод моя жена, потому что платила льготную квартплату по моим документам, потому что ее хахалю выгодно было пользоваться моей «корочкой»… Вдруг вспомнился телефон, который я увидел в прихожей и которого не было ПРИ МНЕ — тоже, небось, поставили по льготной очереди.
Наверное, все эти чувства мгновенно проявились у меня на лице. Потому что Людмила мгновенно изменилась лицом и зачастила, сбиваясь и проглатывая слоги:
— Ну, ты посуди сам: если есть возможность, то почему же ею не пользоваться…
Говорят, у разведчиков есть такая таблетка: каким бы пьяным ты ни был — проглотишь ее и сразу протрезвеешь. Врут, наверное. Но только ее слова стали для меня сродни той таблетки. Потому что я мгновенно протрезвел.
Это что же — простить? Можно многое простить, но только не такое. Предать мужа и пользоваться его льготами? И не только самой пользоваться, но и любовнику дать возможность пользоваться твоими же льготами?..
— Во сколько ОН приходит?
Людмила поняла, кого я имею в виду. Но она еще не поняла, что между нами все уже кончено окончательно.
— Через час, — бросила она взгляд на настенные часы.
— Через два часа я буду ждать Ярослава на автовокзале, — твердо сказал я. Короткая «расслабуха» закончилась. — Он должен принести все, о чем я говорил. И в первую очередь документы.
Людмила ничего не понимала.
— Но погоди, Костя… Ты ведь…
Я глядел на женщину, которая по-прежнему сидела на корточках перед разверстым нутром кухонного шкафчика с соблазнительно оголенными бедрами.
Лишь с этого момента она перестала для меня быть женой и стала обыкновенной… В общем, перестала быть женой. Она больше не была красивой, обаятельной и соблазнительной, желанной. Она перестала быть для меня женщиной, с которой еще десять минут назад я согласен был повторно связать свою судьбу.
— Я сказал: через два часа Ярослав должен принести мне чемодан и документы, — раздельно повторил я. — Деньги можешь не передавать!
Людмила ничего не могла понять.
— Но погоди, Костя! Что случилось?..
Однако я больше не желал объяснений.
— Через два часа на автовокзале!
Дверь громко щелкнула язычком замка. В памяти запечатлелись полные слез и недоумения глаза бывшей жены. И я знал, что больше в этой квартире не появлюсь. Меня здесь предали дважды.
* * *
Позже, когда я опять тащился в тряском автобусе, вспомнилось мне стихотворение, которое как-то мне читал Поэт — интеллигентный парнишка, за которого я вступился и который после того все время старался держаться поближе ко мне.
