С Борисом уже случалось подобное, когда нежность превращалась в обязанность и связывала его путами. Заведенный на два-три оборота быстрее, чем встречаемые на его пути женщины, он физически ощущал, как уходит время, он не успевал участвовать в каких-то событиях, перепрыгивать через новые барьеры. Он задыхался не от того, что слишком быстро бежал по жизни, а от топтания на месте.
К сожалению, женщинам казалось, что он убегает от них. Не убегал. Просто в таком ритме жил. И кто понимал его, к тем он возвращался. Кто капризничал — с теми рвал и уходил.
Впервые за вечер он ощутил начало чего-то подобного. И Катя почувствовала, как прекратился прилив тепла от понравившегося ей капитана. Безошибочно угадала причину, покивала головой грустно и разочарованно. Вырвала руку и махнула проносящейся мимо машине.
— Ты куда? — попытался оттащить ее от края тротуара Борис.
— Домой. Не в тундре же ночевать.
— Да сейчас все в гостинице уладим.
— Я люблю просыпаться в своей постели, когда расстояние позволяет добраться до нее.
— Но как ты в такое время!.. Нет, я тебя одну не отпущу.
— Отпустишь. У тебя своих подчиненных полно, а отвечать за кого-то дополнительно… — косвенно, но дала понять, что же на самом деле послужило причиной ее решения.
— Ты — не дополнительно. Ты — это ты! — вдруг неожиданно даже для себя проговорил Соломатин.
Катя повернула к нему голову. Верить или нет? Захотелось поверить…
Притормозила рядом и машина.
— Куда, уважаемые?
— В Москву, — попросил Борис.
— Солнцево, — дала более точные координаты Ракитина.
— Пожалуйста. Через Переделкино — и в один момент будете дома, — мгновенно сориентировался и подсчитал для себя выгоду «левак».
Катя осторожно, боясь оказаться в неудобном положении, если вдруг Борис все-таки скажет «до свидания» и захлопнет дверцу, подвинулась в глубь сиденья. Однако оперативник решительно нырнул следом, и она привычно, как сотни раз при машинном варианте наблюдения, требовавшем молниеносных посадок, освободила место.
— К ларькам подъезжать будем? — поинтересовался водитель, сразу, правда, и объяснив: — Обычно всегда чего-то не хватает, потом ищем.
— Да, тормозни, — согласился с дальновидностью «левака» Борис.
Катя хотела возразить, мол, ничего не нужно, но вновь поосторожничала: а вдруг Борис хочет купить что-то для себя, а тут она вылезет… Он ведь тоже хорош — сел рядом и ничего не говорит.
В такой чуткой настороженности и молчании пересекли переделкинский лесок, миновали дачи писателей и оказались в другой части Подмосковья. У железнодорожного переезда, закрытого перед электричкой, Борис выскочил к киоскам, позаглядывал в окошки, стал нагружать пакет. Электричка запаздывала, и он успел еще пробежаться вдоль фруктовых рядов. Сумку принес, удерживая на груди: ручки не выдержали веса, расползлись.
