Открылся и переезд.
— Отлично, теперь без остановок, — обрадовался водитель. — Ваша улица? — безошибочно угадав в Кате хозяйку, обратился сразу к ней.
— Авиаторов. Борис усмехнулся.
— Чего? — тут же насторожилась Ракитина. Ей бы не в «наружке» работать, а «слухачом».
— Ассоциации. Авиаторы для десантников — это… Понимаешь, они все время нас сначала поднимали вверх, а затем открывали люки и выбрасывали.
— Но здесь-то вроде никто не собирается тебя выбрасывать, — пожала плечами девушка, ожидая, однако, ответной реакции.
— Хорошо. А то я уже давно не надевал парашют. Наверное, и навыки потерял.
10.
Около указанного дома водитель остановился, удовлетворился полученной мздой, но благоразумно постоял еще некоторое время: видимо, не раз приходилось после разговоров у подъезда забирать пассажиров обратно.
Сегодня хитрость не прошла. Традиционный разговор у подъезда состоялся, но за дверью скрылись оба седока.
— А у тебя ничего, уютно, — оглядевшись в квартире, Соломатин отдал должное хозяйственности Кати.
— Да какое там уютно, — махнула та рукой. — Извини, я сразу чайник поставлю.
— Не-ет, честно. После общаги такое кажется истинным раем…
— Общага есть общага, — согласилась хозяйка. — Зато мне после посещения некоторых квартир моя кажется собачьей будкой… Э-э, что говорить. Плюнула на все и живу по принципу: жалей не о том, чего бог не дал, а радуйся тому, что он не отнял. Будет по-иному, станешь сквалыгой и гипертоником. Мой руки.
Всего несколько недель назад Борис точно так же входил в квартиру княгини Людмилы. И почти с таких же слов начиналось то посещение. У Люды он еще напросился помогать на кухне, резал лук. Плакал. Вот житуха: тогда плакал, сейчас — улица Авиаторов. Как здесь не гадать, везет ему на женщин или нет…
Не желая повтора даже в мелочах, отбросил ненужные воспоминания и, не заглянув в кухню, прошел в комнату. Однако Катя спросила из кухни:
— Ты не хочешь мне помочь? Хочет.
— Но только если не резать лук.
— Плакать не любишь?
— Нет.
— А я люблю, — неожиданно созналась Катя и, дождавшись Бориса, повторила: — Люблю. И часто, к сожалению, этим мокрым делом занимаюсь.
Уместно было пожалеть, хотя бы дотронуться до плеча девушки. Но из-за того, что жест вновь мог напомнить о другой женщине, он отсек свое желание. Протиснулся к раковине, куда были свалены купленные им фрукты.
— Набрось фартук, а я переоденусь. Как-никак, почти норма. А компенсации не дают.
Что будет дальше, как станут развиваться события, по крайней мере вчерне можно было уже обрисовать: ужин, беседа, приближение… Катерину с ее одинокостью понять не ложно, да и его желание — не тайна за семью печатями. Так почему бы тогда, в самом деле, двум одиноким людям не потянуться друг к другу?
