Казалось бы, такое взаимное доверие и атмосфера наибольшего содействия могут перерасти разве что в еще большую дружбу между могучими государствами. Но как при этом быть с ленинской идеей мировой революции и гегемонии? И Сталин остается верным учению своего наставника.
26 января 1924 г. на первом заседании II Всесоюзного съезда Советов, посвященном памяти Ленина, прозвучала знаменитая клятва Сталина, в которой соединились идеи «мировой революции» и «социализма в одной стране». «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!» — заявил генеральный секретарь ЦК ВКП(б). Союз ССР «имеет глубокое сочувствие и нерушимую поддержку в сердцах рабочих и крестьян всего мира», так как дает им «опору своих надежд на избавление от гнета и эксплуатации, как верный маяк, указывающий им путь освобождения. Но Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для усиления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов. Ленин знал, что только таким путем можно воспламенить сердца трудящихся всего мира к решительной борьбе за освобождение… Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам верность принципам Коммунистического Интернационала. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять союз трудящихся всего мира — Коммунистический Интернационал!».
А 19 января 1925 г., выступая на пленуме ЦК ВКП(б), Сталин сделал вывод о неизбежности в будущем новой войны, которая «не может обострить кризиса внутреннего, революционного», и заявил, что «в связи с этим не может не встать перед нами вопрос о нашем вмешательстве в эти дела». Однако, хотя революционное движение на Западе сильно и может привести к революции в некоторых странах, «но удержаться им без нашей помощи едва ли удастся». В случае же начала войны и нарастания революционного движения «наше вмешательство, не скажу обязательно активное, не скажу обязательно непосредственное, оно может оказаться абсолютно необходимым. В этом именно надежда на то, чтобы победа могла быть для нас одержанной в данной обстановке. Это не значит, что мы должны обязательно идти на активное выступление против кого-нибудь». Однако, «если война начнется, мы, конечно, выступим последними, самыми последними, для того, чтобы бросить гирю на чашку весов, гирю, которая смогла бы перевесить».
