Совсем чужие | страница 4
— Спасибо. Мокрому дождь не помеха.
Но шофер, подъехав ближе, вышел из машины, схватил девушку за руку.
— Лезь в кабину! Слышишь?
С полным безразличием ко всему происходящему Марина открыла дверцу, медленно и неохотно влезла в кабину.
— Ну вот и хорошо! — воскликнул радостно шофер, хлюпая по жидкой грязи сапогами.
Сев в машину, Марина достала из кармана юбки зеркальце. В нем она увидела мокрое, с растрепанными волосами какое-то чужое, страдальческое лицо. Инстинктивно она потянулась к своей помятой прическе, но тут же опустила руку: «Не все ли равно!»
Шофер хлопнул дверцей, скрипнул рычагом и дал газ. Приподняв козырек серой с васильковыми точками фуражки, приглушенно, стеснительно спросил:
— Грустишь, Мариночка?
Вдали заиграла переливающимся светом радуга.
«Надо ему, выясняет, — недовольно отметила про себя девушка. — Неужели он на меня не злится?» Она склонила голову, тыльной стороной руки вытерла мокрый лоб, поправила прическу. Она поняла, что еще интересует его. Это смягчало ее ожесточенность, согревало душу. А радушная открытая улыбка шофера располагала к откровенности. Ей вдруг захотелось уткнуться в плечо этого сильного парня, зарыдать, выплакать свое горе и рассказать все-все. Он поймет. Григорий добрый. Но сдерживала гордость, стыд перед этим, ничего не знавшим, чистым человеком. И она тихо сказала:
— С чего ты взял, Гриша?
— Видно по тебе, — ответил он, робко взглянув ей в глаза.
Марина снова мельком к зеркальцу, развязала на шее косынку, перехватила ею растрепанные волосы.
— Письма-то пишет?
— Кто?
— Да Николай…
— Нужны мне его письма, — досадливо буркнула она, горделиво вздернув плечами.
— Ну да, — недоверчиво протянул шофер. — Дружили все-таки…
«Какой он нудный, — подумала девушка. — С ним от тоски помрешь».
— Сегодня воскресенье, — продолжал шофер. — Кино, наверное, привезут. А ты опять будешь дома сидеть?
«Вот привязался, — поморщилась Марина и отвернулась к окну. — А может, мне и вправду сходить в клуб?»
— Не придешь? — допытывался шофер.
Марина взмахнула длинными темными ресницами, окинула взглядом шофера, едва заметно усмехнулась уголками губ:
— А ты настойчивый.
Автомашина въехала в село. Григорий подвез Марину к ее дому, сказал:
— Ну так я забегу за тобой.
— Не надо, — решительно произнесла она.
Дома матери не было, и Марина облегченно вздохнула. Она, знала, что мать, заметив ее озабоченность, начнет поучать, предостерегать от непоправимой беды. И опять расскажет ей давно известную историю: