– Дениска заснул уже?
– Да. Причем давно, прямо на диване отключился.
– Что читаешь?
– Журнал для девочек, – улыбнулась она. – Тебе такое неинтересно.
– Ну почему же? Если там про оргазмы пишут… А если еще и с подробными картинками…
Наташа встала и игриво потянулась: «Ну, картинку я тебе могу обеспечить».
В спальне Андрей не стал целовать ее губы и шею, как делал обычно, а сразу отвернул ее от себя лицом к кровати и, стянув одной рукой ее волосы на затылке, запустил другую под пижму, больно сдавил левую грудь. Наташа закусила губу, одновременно испуганная и возбужденная его агрессией. Она попыталась обернуться к мужу, но он, проигнорировав это движение, опустил ее толчком на кровать, шумно рванул молнию ширинки. Тогда Наташа, уже больше испуганная, чем возбужденная, дернула головой, чтобы дать ему понять, что он слишком больно тянет ее за волосы. Он же, однако, потянул их еще сильнее, схватил ее за ягодицу и уже в следующую секунду задвигался в ней резкими толчками, касаясь холодной молнией брюк ее бедер. И уже через несколько секунд застыл, глубоко вдавливаясь в нее и выпуская воздух из легких короткими стонами.
Когда муж упал рядом с ней на кровать, Наташа встала, стыдливо натягивая широкие пижамные брюки, и прислушалась. К ее облегчению из детской не доносилось ни звука. Не глядя на Андрея, она вышла из комнаты и быстро прошла в ванную – по ее ноге заспешила теплая струйка.
В темноте закрытой на замок ванной комнаты Наташа опустилась на пол и тихо заплакала, слизывая с губ соленую влагу.
Миша вышел из троллейбуса, перевесил на другое плечо нагруженную бумагами сумку и быстро пошел в сторону дома. Занятый мыслями о предстоящем приезде французов, он интуитивно, не глядя вниз, переставлял ноги на скользком тротуаре – так, как умеет только житель города, дороги которого покрыты снегом и льдом пять месяцев в году.
Когда зазвонил телефон, ему пришлось остановиться и прижать сумку к стене дома, чтобы вытянуть аппарат из-под бумаг.
Из потрескиваний и шорохов донесся осторожный женский голос: «Миша, это ты?».
Миша ответил с такой же осторожностью: «Я. А с кем я разговариваю?».
– Это Лена, твоя сестра.
Миша уставился в серую стену дома и приоткрыл рот, растерянный, но слов так и не нашел.
– Миша, папа умер.
– Откуда ты узнала мой телефон? – наконец собрался он.
– Мне дал его Слава. Помнишь, твой однокурсник?
– Помню. А зачем ты мне звонишь?
– Папа умер.
Миша накинул ремень сумки на плечо и резко отпустил ее, защемив большой палец.
