— Вот, значит, к чему весь этот маскарад, — без посторонних усилий догадался капитан.
Самородов замолчал, соображая, какая же роль в предстоящей операции будет отведена заставе.
— Малость подучить солдат языку поможете? — спросил он Борцова.
— Обязательно… За мной дело не станет. Все-таки потерся среди них в абвере порядочно.
— Ну, тогда за пограничниками дело не станет, — заверил Самородов, улыбаясь.
В течение последнего месяца майор Баркель являлся в свой штаб в дурном расположении духа. У входа в длинное, приземистое, барачного типа здание всегда на одном и том же месте — квадратной площадке с потрескавшимся от времени асфальтом, его встречал дежурный. Вытянувшись в струнку и тараща воспаленные от бессонной ночи глаза, унтер-офицер без всякого энтузиазма докладывал об очередных происшествиях… Баркель слушал его рассеянно и нетерпеливо. Он знал, что дежурный ничем не порадует, ибо хорошая новость давно уже стада большой редкостью. Неприятности бывали и прежде, но начиная с нынешней весны они тянулись сплошной полосой. За все предыдущие годы этой тяжелейшей войны с Советами шеф абверкоманды не пережил их так много. Это лето началось и продолжается под ошеломляющие удары частей Красной армии. Последние дни командующий армейской группировки генерал Эккес только тем и занимался, что искал виновников весенне-летней катастрофы. Человек он в этой группе армий новый и, естественно, претензий к самому себе не предъявлял, а вот со всех подчиненных стружку снимал. Первым козлом отпущения, как всегда, была разведка. Десятки и сотни командиров различных рангов указывали батальонам, полкам, дивизиям и даже крупным армейским соединениям как надо действовать, чтобы остановить противника, но едва дело доходило до выяснения причин, из-за которых потеряны огромные территории, загублена масса людей и техники, сразу вспоминали разведку. Она, видите ли, не сумела точно, а главное, своевременно установить сосредоточение вражеских войск. Силы, которые в конце июня были брошены русскими в наступление, значительно превосходили те, о которых докладывали высшему командованию. Вот почему ядовитые стрелы чаще всего летели в офицеров разведки и лично в майора Баркеля. Откуда же тут взяться хорошему настроению!…
Машинально откозыряв оцепеневшим у входа унтер-офицерам и рядовым, фон Баркель торопливо протиснулся в узкий, скупо освещенный коридор. Со своими подчиненными он был теперь сух и крайне строг. Такое состояние шефа никого не удивляло — к нему стали привыкать.
