Толян был весь в драном. Его хватали за одежду, пытаясь свалить, он вырывался и вырубал схватившего. Уже другие били его и хватали за одежду, он и этих вырубал. Ему бы драться в латах, а то что нынешние шмотки - труха.
Антон не был так раздёрган, но он имел под левым глазом внушительный фонарь и потому держался вполоборота. Пуговицы на его рубахе были выдраны с мясом, на проглядывающих сквозь неплотный запах груди и животе виднелись ссадины. Жалко его было просто ужас, однако же именно он стрелял в казино, после чего последовало обращение в милицию дирекции заведения. Так что жалеть его не следовало.
Доставивший их сотрудник милиции передал Маше записку от Реутова следующего содержания: "Ув. Мария Тим. Спешу уведомить, что квартира Золотухина А.Г., которая уже горела намедни, сейчас сгорела окончательно. Об этом только что меня известил глав.пожарный Кириллыч, которого ты прекрасно знаешь. Люблю, целую, вечно твой Реутов".
Записку эту Маша сунула в стол, после чего попросила охранников принести еще стульев. На двух уже сидели утомленные Светлана с Колькой, оставался лишь один свободный.
Кабинет у лейтенанта Кибиткиной был маленький, не предназначенный для совещаний, и как только стулья были принесены, в нём стало тесно. Зато теперь все сидели.
- Излагайте, - сказала Маша, глядя на Антона, который старался спрятаться за широкого Толяна.
- Прошу учесть, что я лицо подневольное, - помявшись, заявил Шепталов. - Куда прикажут идти, туда и иду. Вооружившись.
- Кто прикажет? - спросила Маша.
- Анатолий Геннадьевич, - ответил Антон, морщась. Не нравился ему этот разговор. - Я у него в охране.
И добавил, глядя в сторону:
- Жить-то на что-то надо.
- Ну и? - сказала Маша, не спуская с него глаз.
- В общем, глупость получилась, - отозвался Антон, трогая кончиками пальцев фингал. - Не нужно было и затевать.
- Дай-ка я расскажу, - решительно внедрился в их диалог Толян.
Стул ему был явно маловат, он сидел на нем прямо, широко расставив слоновьи ноги, и старался не двигаться, так как при каждом его движении стул подозрительно скрипел.
- Ну чего, Мария, жизнь есть жизнь, ты же понимаешь, - сказал Толян. - У людей ни шмоток, ни бабок, одни долги, вот и пошли за бабками. Это ведь не запрещено?
- Ты меня спрашиваешь? - осведомилась Маша.
- Короче, начали играть, - продолжал Толян. - Сначала пёрла везуха, это всегда делается для затравки, а после пошел чистый мухлёж. Слово за слово, валенком об стол, заварилась кутерьма. Вот Антон и пальнул в воздух. Для порядка. Какое там. Надо бы пониже, по Мефодию, тогда бы и вопросов не было. Ведь это он, гад, ментов вызвал?
