— Ну, чего пришли?
— Батюшка...
— Отец благочинный...
— Верни ты нам нашего отца Ивана...
— Да помилуйте, — говорит благочинный, — нельзя ему служить. Ведь он у вас спился... Он литургию служит, а сам за Престол держится!
— Вот то-то и оно... Он за Престол держится, а нам литургию служит...
Вот еще одна сельская история. На каком-то приходе мужики решили пожертвовать в свой храм дорогое богослужебное Евангелие. Собрали деньги, батюшка приобрел фолиант в серебряном окладе и доставил его в церковь. И вот настала первая служба — всенощная. Священник торжественно вынес и возложил на аналой драгоценную книгу. Довольные прихожане любуются ею. В это время батюшка возглашает имя Благовествователя:
— От Луки святаго Евангелия чтение!..
И тут как поднимется крик:
— Как — от Луки?
— Почему это — от Луки?!
— Мы все деньги платили!
— Лука лучше нас, что ли?
— Что у него — деньги другие?
— И я давал!
— И я!
— И я!
Аристократ и богатый помещик Ш. пригласил погостить в свое имение самарского губернатора. Когда он объявил о прибытии важного гостя местному священнику, тот пришел в большое волнение. Посреди церкви разостлали ковер и поставили кресло для сановника.
А во время самого богослужения батюшка делал такие возгласы:
— Мир всем! — и прибавлял почтительно тоном ниже: — И Вашему Высокопревосходительству!..
Мой родной дед А.А.Ольшевский в начале века обучался в гимназии города Владимира. Он вспоминал, как на уроках Закона Божьего преподаватель, священник, разъяснял своим ученикам одно из прошений ектеньи:
"Христианския кончины живота нашего безболезнены, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшном Судищи Христове просим".
Батюшка, по-владимирски "окая", говорил:
— Какая бывает постыдная кончина? Например, в г... утонул.
А теперь хочу привести довольно известный анекдот из церковной жизни, я, помнится, даже читал его в какой-то книге.
В старое время в селе, которое называлось Палисадник, служили священник и диакон. Как-то они шли вместе на требу, и на дороге перед ними оказалась глубокая и обширная лужа, обойти которую не было никакой возможности. Диакон при этом случае был в сапогах, а священник в како-то легкой обуви. И вот батюшка уговорил диакона перенести его через лужу. Тот согласился, взгромоздил священника на свою спину и понес... Но то ли лужа была слишком велика, то ли вес у батюшки чересчур солидный, но диакон на самой середине водной преграды ношу скинул. Священник, который изрядно промок и испачкался, не удержавшись, ударил обидчика, и между ними завязалась драка... Соблазнительный этот случай, разумеется, не остался незамеченным, дело дошло до благочинного, а тот сообщил архиерею. Резолюция, которую Владыка наложил на письме благочинного, была краткой и выразительной: И коня и всадника —; Вон из Палисадника.;
