— Ну, вообще-то только последние три года. Но я вырос на рассказах отца. Когда мы приехали в Северную Америку, ему было нелегко найти работу. Мы объехали всю страну, прежде чем обосновались в Лайонсгейт-Сити и он получил работу на линии Лунарди, сначала на одном из их грузовых кораблей.
— Но его, наверно, подолгу не бывало дома, — отозвалась она.
— Да. Но он писал нам и во время увольнений был с нами. А какие истории он рассказывал!
— Какие? — спросила она.
Я вздохнул:
— Он побывал везде. Видел, казалось, все чудеса света. Когда он гостил дома, я мог думать только о том, как бы мне хотелось уехать вместе с ним.
— Он, наверно, был хороший рассказчик.
— Исключительный.
— Мои родители на рассказы не щедры, — заявила Кейт. — Я все узнавала из книг. И еще от дедушки. Он рассказывал мне сказки, когда я была совсем маленькая, придуманные истории — когда я немножко подросла, и настоящие — когда я стала еще старше. Он тоже был путешественником.
— А ваши родители — нет?
— Нет. Они подарили мне этот тур на день рождения. Но они оба заняты, вот и послали со мной мисс Симпкинс. Это ли не удача? — весело сказала она.
— Она кажется очень преданной.
— Да, в один прекрасный день она станет прекрасной женой какому-нибудь диктатору.
Я рассмеялся.
— К счастью, она много спит. Это просто смешно. Мне вообще не нужна компаньонка! Что может со мной случиться на воздушном корабле? И я всего две недели пробуду в Сиднее, прежде чем вернуться домой.
Не слишком-то счастливо звучал ее голос, когда она говорила обо всем этом. Мы медленно шли назад, в нос корабля, к его пассажирской части. Никто из нас, похоже, не спешил окончить экскурсию.
— Скажите мне, — попросила Кейт, — на какой высоте летит «Аврора»?
— По-разному, мисс. Сейчас — примерно двести метров.
— И мы будем придерживаться этой высоты всю дорогу?
— Зависит от ветра. Мы можем подняться выше, если в каком-нибудь месте воздушные течения будут более благоприятны.
— Как высоко?
— До тысячи двухсот метров. Но капитан любит лететь на такой высоте, чтобы пассажирам было на что посмотреть из окон.
Какими же внимательными были ее глаза. Редко мне попадался такой отличный слушатель, и это едва ли не смущало меня.
— А наша скорость?
— Было сто двадцать километров в час, когда я смотрел в последний раз.
Она рассеянно кивнула, точно мысленно просматривала некую карту, ища что-то.
— А корабль всегда следует в Сидней по одному маршруту?
Я кивнул:
— Мы меняем его только из-за ветра или штормового фронта.
