— Ты боялся, ваше благородие, что я служу трибуналу?
— А кто мог мне гарантировать, что это не так?
Купец странно посмотрел на него, но не сказал, что у него на уме. Что и к лучшему, ибо мысли эти были отнюдь не лестны для бывшего мудреца Шерни. Однако, поразмыслив, он пришел к выводу, что стоило бы… пусть и весьма сдержанно… дать кое-что понять.
— Дуя на холодное, ваше благородие, ты ничего в этом краю не добьешься.
— Хочешь учить меня, Оген, чего можно добиться в этом краю? Ты думаешь, у меня нет руки, потому что ее защемили математические таблицы? Я потерял ее здесь, командуя арбалетчиками громбелардской гвардии, еще до того, как ты появился на свет.
— Многое изменилось, ваше благородие.
— И все же предпочитаю дуть на холодное, как ты говоришь.
— Ваше благородие… но целую неделю?
— И все же, — констатировал Таменат, — по какой-то причине трибунал нами заинтересовался. Ведь ты утверждаешь, что перед твоим домом караулит их шпион? Так что, возможно, моя осторожность не столь уж бессмысленна?
Оген поскреб затылок.
— Если бы мне пришлось догадываться…
Он выразительно и на этот раз явно нарочито посмотрел на Ридарету.
— Что? — не понял Таменат.
— Ничего, — буркнула княжна, которая, напротив, поняла, о чем речь, и с любопытством посмотрела на хозяина. — Говоришь, это из-за меня?
— Гм, ваше благородие, гм… Честно говоря, само собой, я не помню, чтобы в Лонде… и вообще где-либо, гм, само собой…
Она выжидающе молчала.
— Чтобы я видел когда-нибудь такую… само собой, ваше благородие… такую…
Что бы ни означали жесты его поднятых рук, они были все обширнее.
— Такую шпротину? — подсказала она.
Оген широко и с облегчением улыбнулся, ибо матросский язык не был ему полностью чужд. Он кивнул. Но Таменат неожиданно разозлился.
— Вы хотите меня убедить, будто трибунал посылает шпионов за юбкой? Ну, это уже, пожалуй, чересчур!
— Ведь трибунал, господин, наверняка платил бы ее благородию очень большие деньги за… само собой… Ну, даже не за это самое, того… гм… — сразу же оговорился он. — Но заполучить женщину, которая может задурить голову любому?
— Одноглазую?
— О-о, знал бы ты, сколь многие… — начала она, слегка растягивая слова, но замолчала, сдерживая смех, когда Таменат предупредительно поднял палец.
— Подобная женщина привлекает к себе внимание, — решительно сказал он.
— Пусть привлекает, — парировал Оген. — Любая красивая женщина привлекает к себе внимание, и что с того? Разве кто-то отказывается, сам понимаешь, от общества красивых женщин из-за того, что они, сам понимаешь, возможно, служат трибуналу? Похоже, только ты, ваше благородие, готов подозревать каждого в том, что, сам понимаешь…
