лучше курить траву, чем травить кур [38]
Поэтому нет ничего удивительного в том, что затянувшись от моего косяка Сократ сплюнул и спросил:
– Где брал?
– У наркош, в северо-восточном, – растеряно ответил я.
– Выбрось на хрен. Они на продажу здесь собирают. На нефтегазовом заводе. Там одуванчики не растут, а дурь – пожалуйста. Сколько заплатил?
Я назвал цену.
– Лопух твоя фамилия, – резюмировал Сократ, – Дай мне столько же, я тебя своей Азией угощу.
Я так и не мог остановиться и уже начал понимать страсть Чирка. В тот вечер я потерял контроль над собой и детали помню весьма смутно.
Так мы с Сократом оказались в его бунгало, он разыскал обещанный косячок и мы его благополучно раскурили под бормотание заклинаний, доносившееся сквозь клеенчатую стену. Сократ комментировал эту магическую технику, но фразы у него были слишком длинными, я уже к середине мысли забывал начало. И еще я все хотел его спросить, как же он может что-то комментировать, когда ничего не разобрать, но вопрос этот казался таким смешным, что я никак не мог его выговорить. Потом у меня окончательно сорвало крышу.
Только что я слушал рассуждения Сократа и голос за стенкой и вот уже стою привалившись плечом к бетонной колонне. Меня тошнит на щербатый пол. Вокруг тьма чуть подсвеченная отблесками далеких огней и бесконечные ряды таких же квадратных колонн. Под ногами бетон, над головой – тоже. Блок. Я не могу понять, куда в одно мгновение все подевалось: Сократ, колдуны, другие жильцы, пленочные палатки-бунгало. Мне представляется, что Блок внезапно опустел, как по волшебству. Может, кто из колдунов постарался? Тогда эта мысль не казалась такой бредовой.
Я, как мог, привел себя в порядок и пошел в неведомом направлении. Идти было лучше, чем стоять. Я брел, как в лесу. Редкие колонны, заполнявшие пространство дополняли сходство. Затем я наткнулся на выступающий из пола каменный фундамент и уселся на него, свесив голову между колен. Головокружение немного улеглось. Бетон был холодным и из него в нескольких местах торчали срезанные автогеном болты толщиной в три пальца.
Сидит старуха у разбитого корыта и думает:"- Для четвёртого дана – совсем не плохо!" [11]
Среди колонн замелькали тени еще более черные, чем сумрак ночи. Они двигались легко, как белки. Или как стая волков. Впрочем, и тех и других я видел только в кино. Но пластика их была настолько нечеловеческой, что, отвергнув варианты с дикими зверьми, я решил было, что это бродячие собаки. И лишь потом понял, что это все же люди, и даже сообразил, какие именно. Это "предтечи" с юго-западного угла творили то ли молитву, то ли тренировку. Похоже я в бессознательном состоянии просто забрел слишком далеко на юг. Надо выбираться домой, предтечи не любят посторонних.
