К Корректорам | страница 12
Девица тряхнула гривой, выбрасывая из головы мысли о «суициднике» и работе и…
Взвыл телефон. Юэ поискала глазами трубку, кою напарничек в очередной раз убрал куда-то «на место», извлекла ее из-под груды распечаток и ровным голосом призвала гнев темных сил на главу звонящего. Услышав в ответ вполне назгульский вопль, поняла, что не ошиблась. Звонил Вэйр.
Одарив «братика» обещанием «немедленно и всенепременно», Юэ сунула трубку на аппарат (пускай теперь Юэр помучается в поисках), смерчем прошлась по комнате — одежда, деньги, ключи, Те Самые Две Дискеты, Которые… и вымелась из квартиры. Передернула плечам и под мелким дождем (более ненавистным временем года, чем ранняя весна, была лишь поздняя осень), рванула «стометровку» к гаражу…
— Эй, подруга!..
Стайка залетной гопоты. Местные Юэ давно знали — и обходили с уважением. Юные ублюдки выползли на асфальтовый пятачок. Вступать с ними в длительные дебаты совершенно не было времени: там, на другом конце Города, ждал Вэйр…
Один бешеный взгляд — молча: губы стиснуты от омерзения… Отлично. Путь свободен.
«…полученной при ДТП, нарушены функции речевого аппарата…»
Перед глазами белые сполохи и в ушах ровный оглушающий рокот, словно в розовом чреве морской раковины. Крик стоит в горле и не может вырваться наружу, дышать больно и ледяная крупа впивается изнутри в оплавленную кожу. Игла, только что бывшая прямой дорог ой впереди, прошила насквозь тело, и отломившийся кончик ее застрял где-то в черепе. Нет точки опоры. Можно биться, кричать — все равно ничего не случится. Будут только белые вспышки, прибойный гул, крик, которого нет, потекший пластик безвольного тела и обломок ледяной иглы с обратной стороны зрачков…
Первые две недели ничего не было, кроме запеленутого в бинты и пластиковую сеть капилляров капельниц тела, балансирующего на грани тоненькой, хрупкой грани несуществования. Все было уже известно — и диагноз, и возможные исходы, и степень вероятности каждого варианта… Неизвестно было только одно — будет ли она жить. Вэйр метался между напарниками, не понимая, кому из них он сейчас нужнее. Юэр бредил наяву, споря, доказывая что-то отсутствующему собеседнику, или уходил в себя, замирая недвижно, словно пытаясь догнать ее, или опередить, остановить, как не успел остановить тогда… Вэйр замучился объяснять ему, что — (от него ничего не зависело!) — невозможно было предугадать это глупейшее сочетание обстоятельств, приведшее к беде (она поехала на его звонок, и гнала не глядя на светофоры, потому, что он сказал: скорее) — сам забывая и о больном сердце, и о том, что за пределами палаты есть что-то еще…