И снова темноту взорвет истошный визг и блеск глаз и зубов на обезьяньем лице. И снова ты нащупаешь его руку, и наваждение растворится, и вы торопливо подниметесь наверх. А потом сбудется кошмар — обернувшись, ты увидишь, что и при свете дня на тебя, скаля зубы, смотрит чудовище.
Но ладонь в твоей руке останется теплой человеческой ладонью, и ты сожмешь ее с отчаянной силой. И тогда сквозь уродливые черты начнет проступать лицо Дэнны. Только оно будет странно напряжено, и ты вдруг поймешь, что он видел то же самое — с тобой…
И тогда ты оглянешься на Странника, а потом опустишь глаза, разожмешь судорожно напряженные пальцы и не оглядываясь пойдешь к тропе…
А потом, через пару дней, вы остановитесь у Имладарской переправы. На берегу вас встретит кто-то, скажет на керторе несколько слов, и ты ответишь, даже не сразу сообразив, что это — твой родной язык… И вы вступите в приветливый покой Имладара…
Вас накормят, укажут комнаты для ночлега. И ты заснешь спокойно и крепко, впервые за очень, очень долгое время…
…А проснувшись за несколько часов до рассвета, ты увидишь, что за окном играют огненные сполохи, улетая в ночное небо снопами искр, а Странник, уже полностью одетый, торопливо набрасывает перевязь. Услышав, что ты проснулся, он повернет к тебе искаженное лицо и торопливо бросит: «Останься! Не выходите ни в коем случае!». Но Дэнни проснется тоже, и, естественно, вы выскочите следом, наспех похватав оружие.
Под стенами крепости будет кипеть сражение. Вы врубитесь в ряды нападающих ирчи, отчаянно работая клинками. Тебя поразит, как будет драться Странник: безжалостно, очень умело, тихо и страшно ругаясь сквозь стиснутые зубы.
Таких ругательств ты больше не услышишь никогда и нигде.
А потом из стены огня, вертикально ударившей в небо, шагнет гигантский пятиметровый тригг, старый, замшелый, как скала, ударом дубины легко смахнет нескольких ближайших воинов, сделает еще шаг… И вдруг натолкнется на Странника. Тот будет стоять, чуть согнувшись, прочно упираясь ногами в камень и глядя снизу вверх с бешенной яростью. Тригг поднимет дубину, Странник вскинет руку и выкрикнет что-то, и тригг застынет, а потом рухнет со страшным грохотом, словно и в самом деле окаменев; ты едва успеешь отскочить. А вот воин, стоявший рядом с тобой, не успеет: громадная туша тригга придавит его к земле, и лишь жалобный крик мелькнет в шуме битвы, а тебе на тыльную сторону ладони брызнет кровь, темная и тяжелая, как ртуть. Рука тут же заболит, как от ожога…
