— Вот я тебе, проказница! — Достав из кармана зеленый ивовый прутик, мужик в камуфляже хлестко приложился им по щуплым полушариям девичьего зада.
Она взвизгнула и попыталась убежать.
— Проказница! — И прутиком. — Егоза!
— Я больше не буду! — выкрикнула девушка, бросаясь грудью на дерево.
— Я зажмурил глаза. Правда, недостаточно быстро для того, чтобы не заметить, как ее тело вместо удара слилось с древесным стволом, погрузившись в него. Обратно я открывал глаза много стремительнее, чем закрыл, но девушки уже не было. Лишь мужичок пару раз прошелся прутиком по древесному стволу, да вскрикнуло по-человечески подвергшееся экзекуции дерево.
— Это непедагогично, — заявил я, нахмурив лоб.
Мужичок в камуфляже обернулся ко мне.
— А, старый знакомый, — сказал он, обескуражив меня.
— Простите. Не припомню…
— А кто за мной на олене злобном по лесу гонялся?
— Я?
— Ты, ты. У избушки заброшенной…
— Леший! — тотчас вспомнил я. И не самые это были приятные воспоминания. Хотя и минуло уже немало годочков… Из-за его дурацких игр мне тогда не удалось вовремя предупредить Заречный хуторок о готовящемся набеге орды степняков. Что с одной стороны хорошо — они не волновались напрасно. Но с другой не очень — мне пришлось самостоятельно обратить орду в бегство. Ну… не самостоятельно, а с помощью оленя Рекса, именно во время той погони показавшего свой истинный нрав. Нрав величайшего воителя среди парнокопытных. Я тоже заработал имидж отважного богатыря. Хотя и не по своей воле — не успел вовремя слезть с оленьей спины, а потом уж поздно было.
— Он самый, — подтвердил леший. — Собственной персоной.
— А давай его поймаем, — предложил я несколько пьяным голосом. Попустивший было на морозе алкоголь пробился-таки к мозгу и разбудил бесшабашную удаль.
— А зачем? — удивился Добрыня.
— Чтобы люду больше козней не творил. Детей малых, в лес случайно забредших, в топи не заманивал. И девок не того.
— Чего «того»? — в один голос поинтересовались богатырь и леший.
— Тоже не заманивал.
— А у тебя оружие есть? — спросил Добрыня, сдвинув шапку на затылок.
— У меня топор, — похвалился я, пытаясь извлечь из-за пояса вышеназванный инструмент лесорубов и раскольниковых.
— А у меня хлыст.
— Злые вы, — обиделся леший. — Я к ним со всей душой…
— У тебя души нет! — категорично заявил я. — Я Библию с картинками и пояснениями читал и знаю.
— Да я сам, между прочим, душа! — закричал леший, ударяя себя кулаком в грудь. Гул прокатился над лесом, отозвавшись множащимся вдалеке эхом и требующим соблюдать тишину карканьем вороны. — Я душа леса.
