— Все хорошо, милая, — утешила она девочку. — Тебе опять приснился плохой сон. Я полежу с тобой, ладно?
Сестренка довольно кивнула, и Одри тут же забралась к ней в постель. Наверное, близость другого живого существа оказалась успокоительной, потому что вскоре Одри уснула и проснулась лишь в седьмом часу утра, услышав негромкий голос Грегори.
Она открыла глаза, увидела, что он стоит над кроватью, и уже готова была обругать его, по тут Грегори сказал:
— Прошу прощения, что разбудил. Только что позвонил Кларенс. Он стал отцом и просит меня прилететь в Штаты, чтобы принять дела и дать ему возможность отдохнуть пару недель. Я пообещал, что сделаю это. Как Долл? — Он с тревогой посмотрел на спящую девочку.
— Ей снова приснился кошмар. Как обычно. Передай мои поздравления Кларенсу и Лоре. Ты достал билет?
— Мне повезло. Кто-то отменил заказ. Теперь самое главное — успеть в аэропорт. — Он посмотрел на наручные часы и устремился к двери. — Меня ждет такси. Я позвоню.
Одри хотела сказать, что не стоит беспокоиться, но он уже исчез.
Господи, как хорошо! Она встала, обошла дом и подумала, что теперь можно будет спокойно дышать. А если ей повезет, Грегори поймет, что тоскует по Нью-Йорку, и не вернется.
Но, как ни странно, она скучала по нему. Без Грега дом опустел. После гибели матери и Бена Одри впервые осталась одна. Если бы не Долл, она бы сошла с ума.
Хотя девочка была совсем крошкой, но и она замечала разницу. Малышка десять раз на дню спрашивала, когда вернется ее любимый брат.
— Мне без него скучно, — твердила Долл. — Он придумывает веселые сказки и смешит меня.
Дирк тоже интересовался, когда Одри ждет его возвращения.
— Понятия не имею, — отвечала она. — Может быть, завтра, а может, никогда.
— Никогда?
Одри пожимала плечами.
— Кто его знает? У Грегори в Нью-Йорке бизнес...
— Но он очень живо интересовался здешними делами и я решил, что теперь Грегори будет жить здесь. В смысле — с тобой.
От удивления у Одри глаза полезли на лоб.
— Со мной? Не думаю. С прошлым покончено. Я была бы счастлива, если бы он не вернулся.
— И я тоже, — сказал Дирк, но так тихо, что Одри его не услышала...
Грегори пробыл в Нью-Йорке уже десять дней и изнывал от желания вернуться на плантацию. Невозможно было поверить, что его жизнь могла кардинально измениться за столь короткий срок. В нью-йоркской квартире ему было тесно. Когда он смотрел в окно и видел лишь крыши, это нагоняло на него тоску. Он жаждал южноафриканских просторов.
