— Питис, — сказал старик.
— А у вас там написано быдыс, — сказал я.
— Пытис, — сказал старик.
— Там-то у вас быдыс, а вы то питие, то пытис, непонятно…
Старик вздохнул.
— Купи пытыс, — сказал он.
Ах, вот оно что! Он хочет сказать: купи птиц! И в этой корзине у него птицы. Как раз оттуда зачирикало, а потом пискнуло. Просто старик плохо по-русски выговаривает это слово, а пишет и вовсе быдыс. Надо же! Пять букв, и все неверные. Да мне в школе за такое слово не то что единицу — ноль поставят.
— Якши быдыс, — говорит. Хорошие, значит, птицы.
— Давайте, — говорю, — дедушка, я вам надпись переделаю, никто ведь не поймёт, что у вас там написано.
А он мне птичку вытащил из корзины и показывает. Красивенькая птичка, прелесть, где он только её поймал.
— Не купят, — говорю, — у вас птиц, дедушка, с такой вывеской. Никто ведь не знает, что у вас там в корзине лежит. — Перевернул я дощечку, написал мелом «ПТИЦЫ» и говорю: — Вот так, теперь у вас торговля вовсю пойдёт.
А он головой кивает и птичку мне протягивает.
Хорошо бы купить птичку Бобе, да ему сейчас пирожок больше нужен.
Иду, а в голове у меня БЫДЫС вертится.
Собачка за мной увязалась.
— Быдыс… — зову её, — быдыс…
Тут война, а тут быдыс… И там пять букв, и тут пять букв. Как бы, думаю, слово «война» переделать, чтобы вроде быдыса получилось. Старался, старался, бросил эту затею, война войной остаётся…
………………….
— Купил пирожок? — спросил Боба.
Я развернул бумагу, в которой были завёрнуты пирожки: один с мясом, один с картошкой, один с повидлом…
— Наши ноты! — воскликнула мама. — Тебе завернули в них пирожки!
— Надо всегда заворачивать пирожки в чистую бумагу, — сказал Боба.
Я постоял минутку, посмотрел, как он хорошо ест, схватил новую пачку газет и побежал менять их на папины ноты.
Летят палки и камни в листву, ломают ветки. Сыплется тутовый красный дождь с камнями и палками. Бросаемся под дерево, сшибаемся лбами, ползаем по тротуару, суём в рот пыльные расплющенные ягоды. Шарахаются прохожие, обходят стороной. Одна палка зацепилась за ветку и покачивается — целое бревно. Никто на неё внимания не обращает, лишь бы к ягодам успеть. В самом центре города, напротив университета, растёт это дерево.
— Голову свою не жалеют, так дерево бы пожалели, — закричали из окна университета, — прекратите кидать!
Все разбежались.
Я стоял, прислонившись к стене, тёр ушибленное место. Палка с дерева всё-таки саданула мне по плечу.
— Я думаю, самое подходящее время, — сказал Толик, — залезть на дерево и потрясти.
