Какие силы воздействовали на Дональда Кроухерста в последующие несколько месяцев? Что в итоге определяло его поступки?
Почти все, что мне известно о Кроухерсте, — если не считать детских воспоминаний о том, как он стартовал в кругосветное путешествие из Тейнмаутской бухты, — я почерпнул из замечательной книги, написанной двумя журналистами из «Санди таймс», Николасом Томлином и Роном Холлом. После гибели Кроухерста в море они заполучили его бортовые журналы и магнитофонные записи. Журналисты назвали свою книгу «Странное плавание Дональда Кроухерста», и, кроме многого прочего, они приводят в ней слова нашего героя, наговоренные им на переносной кассетник незадолго до отплытия: «Когда человек находится один в море, он испытывает огромное напряжение, и в таких условиях его слабости, вероятно, проявляются сильнее, чем при любой другой деятельности».
Кроухерсту в одиночном плавании напряжения более чем хватало: теснота и бытовые неудобства; непрекращающиеся шум, движение и сырость; одиночество — жуткая отделенность его дома на воде от остального мира. Но существовали и другие источники напряжения. Точнее, два источника. Первый — пресс-агент Родни Холлворт; второй — спонсор Кроухерста, местный бизнесмен по имени Стэнли Бест, который финансировал постройку тримарана и теперь являлся его владельцем. Впрочем, в контракте, по настоянию Беста, было указано, что если плавание не заладится, то Кроухерст обязуется выкупить у него судно. По сути, это означало, что у нашего мореплавателя не было иного выхода, как обогнуть земной шар, иначе ему грозило банкротство.
Холлворт использовал более тонкие способы давления, но столь же беспроигрышные. На протяжении многих месяцев перед стартом Холлворт лепил из Кроухерста героя. Человека, который прежде лишь баловался прогулками на яхте, читающей публике представляли в роли отважного одиночки, покорителя морей, продолжателя славных традиций древних англичан с их несокрушимым упорством, а то и в роли бесстрашного Давида, затеявшего поединок с яхтой-Голиафом. Не обремененный щепетильностью Холлворт проделал по-своему блестящую работу на подготовительном этапе, и продолжал он в том же духе. В сущности, он занимался наглой «раскруткой», хотя в те времена это слово практически не употреблялось. В любом случае, Кроухерсту дали почувствовать, что он не может подвести своих болельщиков, как и не может подвести пресс-агента, положившего столько трудов ради того, чтобы это плавание состоялось. Назад дороги не было.
