Случайная женщина - Джонатан Коу

Это как роды. В любом смысле.

Путь во взрослую жизнь для Марии (ибо на свет произведена девочка, так уж вышло) начался с кабинета миссис Ледбеттер.

Директриса широко улыбнулась и указала на кресло. На улице было темно.

— Я не задержу тебя, — начала она. — Хочу лишь сказать, как мы гордимся тобой, Мария. За пятьдесят четыре года существования школы ты первой из наших учениц удостоилась места в Оксфорде. Какие безграничные возможности открываются перед тобой! И какое волнение ты, должно быть, испытываешь.

Мария улыбнулась.

— Конечно, хвалиться нехорошо, — продолжала миссис Ледбеттер, — но школа для мальчиков получила только три места в этом году, а они подали двенадцать заявок. Три от двенадцати составляет двадцать пять процентов. Мы же подали две заявки и благодаря тебе преуспели на пятьдесят процентов. Тебе есть чем гордиться.

Лицо у миссис Ледбеттер было странным, очень смуглым и морщинистым. И женщиной она была крупной. При взгляде на ее грудь сразу вспоминались пирожные «картошка» (увеличенные до размера торта), какие продавали в кондитерской за углом, хотя, строго говоря, правом на такое сравнение обладал исключительно мистер Ледбеттер. Впрочем, Мария почти не смотрела на директрису, она уставилась на школьный девиз — Per ardua ad astra,[1] считывая его вверх ногами с листа писчей бумаги, лежавшего на столе директрисы.

— Не пройдет и года, Мария, как ты отправишься в Оксфорд, — гнула свое старуха. — Об этом городе мечтают многие. Я бывала там, разумеется. Помню, однажды покупала там подарки к Рождеству. Ты хоть понимаешь, Мария, в какой необычайный период жизни вступаешь? Покинув тихие стены школы, ты с головой окунешься в пестрый вихрь событий — вместе с другими бесшабашными юными созданиями, и твои голубые мечты станут явью.

Понятно, что Мария не верила ни единому ее слову. Ей не хватало опыта, но не мозгов. В последние несколько лет она стала кое-что подмечать и, не обрадовавшись своим наблюдениям, начала потихоньку устраняться от общения со школьными друзьями, бывшими товарищами по играм. В ответ они прозвали ее Смурной Марией. Марией-мымрой. Детские прозвища, ничего более. Говножуйка. Сопля на палочке. Детское воображение неиссякаемо.

Как обычно, сдержанность Марии разозлила директрису.

— Ты всегда была спокойной девочкой, молчаливой, прилежной, что в столь юной особе не может не вызывать уважения. Свой нерастраченный пыл ты направляешь в мирное русло интеллектуальных раздумий, сосредоточенного созерцания величайших творений искусства и литературы. Ты уравновешенна, невозмутима.