При подготовке боя за освобождение Столина расчет был на внезапность. Разведчики выяснили, что напротив города реку уже прихватило льдом.
— Хоть он и прогибается, но не трещит, — докладывал многоопытный Кашицкий. — Как в прошлом году на Припяти. Пехота может переправиться вполне благополучно.
Неясно было одно: как укрепился противник в Столине, есть ли там проволочные заграждения, дзоты? Сложность заключалась еще и в том, что нельзя по тонкому льду перевезти наши пушки. Да и в пехоте я сомневаюсь: сумеют ли Олевские хлопцы сделать быстрый и незаметный бросок?
— Попробуем, — сказал Платон, но как–то не очень уверенно.
В полночь начался бой. И сразу же, с первой минуты, стало очевидно, что дело пошло неважно. Батальон Воронько перешел реку быстро и незаметно ворвался на улицы города, но в центре, огороженном колючей проволокой, застрял, залег. Началась тягучая перестрелка. Изредка бухал наш миномет, сухим треском отзывались автоматы, новые противотанковые ружья выплевывали сразу по целой обойме.
— Продвижения нет, — сказал через полчаса начштаба.
— Плохо. Теперь их не поднимешь, — чертыхался Солдатенко.
Вдруг залпами зажвакали немецкие минометы, завыли скорострелки и вражеские станкачи.
— Контратака. Эх, дела! — вздохнул начштаба и предложил дать приказ об отходе.
Выслали связного, но он застрял на льду. А без приказа, как выяснилось потом, Платон Воронько не решился отходить. Обстановка говорила, что единственное наше преимущество — внезапность с каждой минутой все более и более теряется. Когда же олевчане, не выдержав контратак, стали откатываться, фашисты усилили по ним огонь из минометов и станковых пулеметов. Необстрелянный батальон побежал и оставил на льду раненого своего командира.
— Это же позор! — буркнул Солдатенко Цымбалу, всего второй день «комиссарившему» у олевчан.
И Цымбал сам вторично повел отошедшие роты на лед. Наши пушки с берега держали Столин на прицеле, роты двигались бесшумно, и, пока они маскировались в темном лозняке, противник их не обнаружил. Но, как только фигуры бойцов зачернели на светлом ледке Горыни, по ним опять ударил шквал огня. Через несколько минут батальон снова откатился назад.
Но задача все же была выполнена: раненого комбата вытащили волоком, положив его на большой тулуп, который легко скользил по льду. Однако при этом и Цымбал получил ранение, правда легкое, позволявшее ему остаться в строю.
