-
Ну, здравствуй,
Андрей, - обратился
к военному
сидевший в
центре, под
портретом
Ленина, старик.
Голос неожиданно
оказался густым
и совсем не
дряхлым. - Так
ты из части на
востоке? Давненько,
давненько от
вас никаких
вестей не было...
-
Здравия желаю!
- офицер не стал
козырять. - Так
точно, капитан
Андрей Олеников.
Вооруженные
силы РФ.
-
Сынок, а вы что
там, на Базе у
себя, совсем
умишком двинулись?
- подал голос
другой старейшина,
казавшийся
самым древним
из всей пятерки.
Пакля жидких
седых волос
подергивалась
при каждом его
слове. - Какая
РФ? Какие вооруженные
силы? В окошко
выгляни. Хватит
себе голову
морочить! - портрет
Сталина над
лысиной старика
сурово вперил
взгляд в Андрея.
-
Я присягу своей
стране давал
и останусь
верен ей до
конца! - капитан
сам не понял,
откуда взялась
сталь в его
словах. Охранники
синхронно
постарались
незаметно
протянуть
ладони к кобурам
пистолетов.
- Не вам нас судить.
Мы прожили
четырнадцать
лет - и значит
все правильно
делали.
-
И что, нравилась
тебе жизнь все
эти годы? Не
лучше ли перестроиться
было? - это вопрос
уже от "Брежнева".
-
А зачем? Мы там
у себя в коммунистов
не играем.
-
Правильно
говоришь. Вы
там, "у себя",
в солдатиков
никак не наиграетесь!
- сидевший под
портретом
Маркса и обладавший
столь же внушительной
окладистой
бородой старейшина
грозно нахмурил
брови.
-
Спокойнее,
товарищи, спокойнее.
И ты, капитан,
не груби, - постарался
притушить
перепалку
"Ленин". "Маркс"
демонстративно
отвернулся,
но замолчал.
- Товарищи, давайте
не будем пытать
нашего гостя.
Лучше пусть
он нам поведает,
куда и зачем
идет, а мы уже
тут пораскинем
мозгишками,
покумекаем.
Глядишь, чем
и поможем...
Покумекали,
помогли... Через
час Андрей уже
вышел из Глубокого.
Все мечты о
ночлеге в теплой
постели перечеркнул
Совет поселка.
Старейшины
не получили
ответа на главный
вопрос: "куда
и зачем идет
капитан?". Не
стал военный
им свою душу
изливать - точно
за психа бы
приняли. Вот
и проголосовали
открыто и единогласно
за выдворение
странного
чужака. Решение
окончательное
и обжалованию
не подлежит
Единственной
поблажкой
Совета стал
Хруст, которому
разрешили
сопровождать
капитана в
течение одного
дня; затем
"сторожевику"
строго вменялось
вернуться
обратно. Но
военный подозревал,
таким образом
старейшины
убивали еще
одного зайца,
а именно: гарантированный
конвой чужака
за пределы
Глубокого.
Игорь
постоянно
жужжал над ухом
военного, но
капитан практически
не слушал своего
собеседника.
Андрей опять
пытался разобраться
в своих мыслях.
