Сева на следующий день передал мне кусок торта «Наполеон» от жены его Аллы – это был мой второй гонорар. Сам Сева принес мне пластырь от никотиновой зависимости и обещал лекарства от давления за полцены.
Презентация российского стенда Севе не понравилась, шампанского было мало, водку давали только работникам консульства, а бутерброды с икрой были такие крохотные, что ныряли прямо в кишечник, не давая никакого наслаждения органам осязания.
У украинцев было лучше – книг меньше, а водки и сала хоть залейся. Удивили его грузины: много вина, фруктов, танцы с кинжалами и стенд в стиле хай-тек.
Я представлял Севу своим вице-президентом по Западной Европе, и на курдском стенде ему подарили серебряный кубок и обещали издать меня на курдском языке после обретения ими государственности.
До стендов англосаксов мы не дошли – далеко нам до них было, да и толку большого в этом не было. Одна девушка из издательства «Радуга» принесла книжку из их павильона под названием «Потерянные мальчики», с фотографиями суворовцев, занимающихся сексом друг с другом, – вот и все, что их интересует о нашей с вами жизни. Вот такой получился диалог культур.
Назад в аэропорт меня вез иранец двадцати пяти лет, живущий в Германии. Он спросил меня, как там Путин, а я не знал, что ему ответить. Он сказал мне, что ему не нравится Ахмадинежад, а я опять не знал, что сказать. В конце путешествия он подвел итог и сказал, что деньги и дом у него есть, но жизнь – хуйня, скучает по Тегерану. Я переспросил его, не ошибся ли по поводу его оценки собственной жизни. Он подтвердил и добавил: «Хуйня и говно», – этим словам его научил мой афганец, хозяин его такси. Так завершилось мое путешествие в Европу. Путь на Запад нам лежит через Восток – это аксиома.
Лучшее платье – молодость
Алевтине в пятьдесят показалось, что мужчины перестали раздевать ее взглядами. По правде, без бонусов они перестали раздевать ее и в реальной жизни – что-то случилось, видимо, сбился прицел. Ее дичь перестала манить охотников, и они стали стрелять по тарелочкам, на которых лежали свежие тушки из «поколения некст».
Она не была готова к этому, все было при ней: рост, вес, импланты и устойчивое материальное положение – все в норме, но рука опытного таксидермиста уже чувствуется на расстоянии. Она стала замечать, что в общественных местах с первых минут появления – шок! – какая яркая, вкусная, шикарная баба, но потом напряжение пропадает, если рядом в кадре появляются молодые, плохо воспитанные, с дурным вкусом и вульгарным маникюром девушки (не лакшери, как говорили в ее окружении). У них ничего нет, кроме сияющих глаз и паспортных данных, где маленькие цифры возраста блистают, как караты такого размера, как камни у Алевтины.
