Хольтен не только феномен бессонницы, он источник ее, настоящая фабрика неутомимости и вечной работоспособности.
Двух литров крови Хольтена достаточно было бы для того, чтобы все докеры Лондона приобрели способность работать беспрерывно и бессменно, не нуждаясь во сне.
Нескольких тонн сусанита достаточно для того, чтобы весь Лондон выбросил за ненадобностью все свои постельные принадлежности в Темзу.
Сусанит дает возможность принести свой сон в жертву на алтарь отечества.
Сусанит даст возможность Англии вырабатывать военное снаряжение в утроенном количестве.
Сусанит позволит осуществить ипритовую блокаду Индии и Китая и тем избавит мир от социалистической революции.
Сусанит, наконец, — это средство, облагораживающее каждого человека в отдельности. Удлиняет жизнь его на одну треть и избавляет его от многих пороков, связанных с необходимостью спать.
Слушая все это, Хольтен стоял, прислонясь к кафедре, и веки опущенных глаз его нервно вздрагивали. Если бы цвет кожи его не был так безупречно черен, он, наверно, побледнел бы от волнения.
Когда Монд кончил замечательную речь свою, Хольтен вдруг выпрямился и голосом, полным горечи, воскликнул, обращаясь к профессору:
— Привили ли вы себе и своей дочери эту облагораживающую бессонницу, сэр?
— Мы не негры и не чернорабочие, — надменно ответил Монд.
ГЛАВА 22
С пространным объяснением ЧЕРНЫХ ПЯТЕН, некоторых событий в степи и разговора Ганса-Амалии Кюрре
Ганс Кюрре ехал верхом рядом со своей женой-монголкой Кызымиль Хохтаевой. Выжженная на огромное пространство степь простиралась перед ними. Столбы отживающего свою жизнь телеграфа торчали еще кое-где. Они были из бетона, и потому никто их не стащил на топливо.
Ганс многого не понимал, и киргизке, по-видимому, не хотелось объяснять ему тайну похищения. Ночью, когда она приходила к нему, переводчики не требовались, а днем Ганс презирал и ее, и себя. Себя — за связь с монголкой.
Он, качаясь в седле, негодовал вслух:
— А еще коммунисты, — не могли в горах контроль над производством ввести: сколько скота у ней. Что хочет, то и делает.
Больше всего его возмущало — пришлось нарядиться в халат из дешевой московской материи и брюки носить из ситца.
Но, с другой стороны, его радовало — здесь в степях нет ни милиции, ничего не слышно о войне, и даже лень было думать, что в папке лежит секрет целлюлозы Ши.
Вдруг вдали на холме они увидали облако пыли.
Оно желтело и пухло, и вскоре далеко по пустыне Ганс услышал характерный звук бегущего автомобиля.
