Ему стало казаться, что
её тщательно скрывают, как деньги, которые боятся сглаза. В одной из лавок на него накричали, в другой покрутили у виска.
Но это лишь укрепило его подозрения.
Когда рынок закрывался, Свирид с особенной силой ощущал одиночество. Он возвращался пешком мимо громоздившихся небоскрёбов, разглядывая пчелиные соты светившихся квартир, брёл мимо хаотично разбросанных ресторанов, родильных домов, моргов, больниц, станций метро, кладбищ, и город представлялся ему гигантской мусорной свалкой, на которой затерянные по своим норам люди, как крысы, снуют хожеными тропами.
«Лякиш-мякиш!» — раз окликнули его. Из машины, улыбаясь, вышел одноклассник. Свирид скривился, растерянно пожимая протянутую руку. Одноклассник постарел, расплылся так, что изображение в зеркале теперь старательно его избегало. Другой бы сошёл с ума, но одноклассник был психиатром. «Другим медицина поможет, — твердил он, как заклинание, — а тебе — нет!» И раскатисто заливался.
— Это как синяя птица, — выслушал он Свирида в японском суши, где они заняли столик у входа. — Помнишь школьный спектакль? Ты был «Молоком», боявшимся скиснуть…
Одноклассник запнулся.
— Им и остался, — договорил за него Свирид.
— Ну что ты, что ты! Только гоняться за вещью — зря время терять, найди лучше женщину. — Отправив в рот большой кусок, он поднял вилку: — Да, женщину с глазами, как море.
Играла музыка, мимо столика протискивались пары.
— Видел кого из наших? — перевёл разговор Свирид.
— Как же, встречались, они считали меня ровесником, а я их — нет!
Одноклассник захихикал и, наклонившись через стол, прошептал:
— Главное, Свирид, не связывайся со сверстниками, которые ждут от будущего только одного: чтобы оно и других обмануло так же, как их. — Он опрокинул рюмку, запивая перчёную рыбу. — Был у меня один убеждённый холостяк, который на старости женился. «Время пришло, — говорил он, трогая проплешины. — Когда уже ушло». — Отодвинув пустую тарелку, одноклассник закурил. — Знаешь, одни с рождения как заводные игрушки и, только наломав дров, понимают, где живут, — он выпустил ноздрями дым. — Другие, наоборот, быстро открывают, каков мир, и становятся как рыба, забившаяся под корягу. Ну, бывай!
Он встал и, расплатившись, вышел.
Виринея Либстук уже несколько раз приходила на рынок. Встав за прилавок, она выкладывала товар, на который никто не обращал внимания.
Через месяц у Лякиша мелькнула надежда. «А денег хватит? — уставился на его карман сгорбленный продавец. Потом хлопнул по его пиджаку — карман обратно не оттопырился: — Вот видишь.» И Свирид стал копить. Он продал всю обстановку, так что в квартире остались голые стены, а в гардеробе — заношенный костюм. Но когда пришёл в другой раз, в лавке сидел новый хозяин, высокий, сухой, точно распрямился прежний.
