Послышались голоса мужчин, спускавшихся по лестнице с тяжелым матрасом.
— Если ты пробудешь здесь лето и будешь нуждаться в работе, я могу помочь тебе устроиться в лавке.
Я бросила на Шейлу удивленный взгляд.
— Ты можешь не спешить с ответом. Подумай об этом, — сказала она и улыбнулась.
Гевин лениво провел пальцем по контуру моих губ. В его дыхании ощущался запах виски, от потной кожи исходил резкий запах тмина и соли. Я провела рукой по его спине, нащупывая гладкую кожу между рубцами его шрама. Он все еще прикрывал свои запястья — хотя и поменял грязные черные тряпки на красные ленты для поглощения пота. Он не снимал их даже тогда, когда ложился в постель. Я не собиралась спрашивать его о них. Если бы он сам захотел рассказать, то сделал бы это.
— Рад, что ты приехала, — сказал он.
Я засмеялась и поцеловала его в губы:
— Я тоже. Спасибо тебе.
Он ткнул меня в бок и перекатился на меня, всматриваясь в мое лицо при сумрачном свете.
— Ах ты бессовестная тварь, я не то имел в виду.
Мы опять слились в поцелуе, отчаянном, желанном, обвив друг друга руками и теснее прижимаясь телами. Я забросила свои ноги на его ноги, привлекая его ближе. Ощущала деснами его зубы, жесткое основание пирсинга скреблось поверх моих зубов. Я сильнее надавила рукой на его затылок. Мой язык изнывал, но я хотела большего, хотела, чтобы он вошел глубже.
Когда он поднял голову, в комнате стало гораздо светлее. Небо за окном исполосовали крохотные серебристые облачка, похожие на рыбок. Он приблизил свое лицо достаточно близко, чтобы наши носы касались друг друга. Во впадинах под бровями были затемнены его глаза.
— Продолжим рассказ, — предложила я.
— О сэре… Сюркоте?
— Да.
Он откатился в сторону, вбок от меня. Одна его рука еще поддерживала мою голову, другая покрывала мои груди. Я теснее прижалась к нему бедрами.
— Где мы остановились?
— Его отец умер, и он жил у императора, готовясь стать рыцарем.
— О да. Ты знаешь, он преуспел в этом.
— Ты уже говорил.
— Он на всех производил впечатление. Стал победителем соревнований и турниров. Превзошел всех своих сверстников, поэтому его ставили против испытанных бойцов, опытных рыцарей. Он быстро учился боевому искусству. Выучил массу приемов старых бойцов, перенял их опыт, знания, сноровку, все, на что они потратили целые жизни. Он был сообразителен, мог применять накопленные знания, постигать все в сравнении. Он стал лучшим рыцарем римского двора.
Я сунула руку между его бедер к его еще горячей плоти.
