-
Старый, а можно
вопрос?
-
Хочешь спросить
про отца Александра,
клоп любопытный?
– Ершик кивнул,
удивляясь, как
он догадался.
– Попросил его
помолиться
за упокой. Евгении
и Натальи.
Спрашивать
больше не хотелось,
сам был не рад,
что такую боль
наружу вытащил.
Но Старый уже
не отвечал на
вопрос, он сам
рассказывал:
- Ты,
наверное, не
поверишь, но,
когда весь этот
армагеддец
случился, я
сигнал тревоги
проспал. Поругался
вдрызг с женой,
напился в клубе,
машину пришлось
оставить. Досидел
до утра, залил
глаза до зеленых
чертей... Доковылял
до метро, спустился
на Третьяковскую
и заснул на
лавке. Милиция
не вывела, наверное,
подойти боялись.
А когда проснулся...
Решил, что белая
горячка накрыла:
полна станция
народу, все
кричат, воют,
выход какой-то
железкой закрыт,
около нее милиционер
с автоматом
наперевес, весь
трясется от
страха, что
разорвут в
клочья. Я сначала
решил, что
какой-нибудь
государственный
переворот
случился или
что-то в этом
роде, только
через несколько
часов дошло,
что там бомбы
падали. И еще
год жену искал,
надеялся, что
она зачем-то
в метро спустилась,
а она, наверное,
дома ждала,
никуда не выходила...
А когда перестал
искать... – Старый
разжал кулаки,
перевернул
ладони кверху,
на его запястьях
Ершик разглядел
тонкие белые
полоски давно
заживших шрамов.
– Лучше тебе
не знать, что
дальше было.
Сколько лет
бродил по метро,
как привидение,
ни своя жизнь
ценностью не
была, ни, тем
более, чужая.
Страх потерял,
думал, что ничего
хуже того, что
произошло, со
мной уже не
случится.
Ершик
уже догадывался,
что перед ним
наемник, который
не брезговал
никакой работой,
ему все равно:
что от мутантов
территорию
зачистить, что
от тех, кто успел
раньше там
поселиться
на свою беду.
Хотелось бы
думать, что он
геройски защищал
станции и охранял
торговые караваны,
наверное, и
такое иногда
происходило.
- Как
вспомнишь, что
натворил, у
самого мороз
по коже. Потом
встретил Наталью,
и обосновался
на Фрунзенской.
Всего-то три
года... - Ершик
и не спрашивал,
что случилось,
уже понял, что
этот человек
веселую историю
не расскажет.
– Бандитское
нападение на
станцию. Ничего
сделать не
смог. Я – и не
смог. Наталья
погибла прямо
на моих глазах.
Ее родители.
Слишком быстро,
только и успел
увидеть, как
они на пол падают.
Из моих один
Пашка выжил,
ему год только
исполнился.
Так что, с «шаболовскими»
у меня свои
счеты, скальпы
их стриженые
снимал бы и на
стенку вешал.
Жаль, стенки
даже своей
нет...
