История нашей Родины такова, что человек, родившийся вместе с двадцатым веком, должен был пройти через события революции, Гражданской войны, испанской трагедии, Великой
Отечественной войны. Как быстролетен — с точки зрения исторической ретроспективы — этот пятидесятилетний миг и как он
насыщен событиями, поразительными по своему значению.
Иной век
былого не уместился бы в месяц недавнего прошлого. «Кирпичи»
фактов истории обязаны быть накрепко сцементированы сюжетом,
который не только развитие характеров, но — обязательно — интерес, заключенный в личности, которая пронизывает все повествование.
Такой личностью оказался Максим Исаев, он же Всеволод Владимиров, он же Макс Штирлиц.
Я получаю множество писем сейчас. На конверте адрес: «Москва,
Союз писателей, Семенову для Исаева-Штирлица».
Разные люди,
разных возрастов, национальностей, вкусов, просят дать адрес Максима Максимовича Исаева, чтобы начать с ним переписку. Мне даже
как-то неловко отвечать моим корреспондентам, что Исаев-Штирлиц
— персонаж вымышленный, хотя точнее следовало бы сказать
вымышленно-собирательный…
Летом 1921 года в редакциях нескольких владивостокских газет —
а их там было великое множество — после контрреволюционного переворота братьев Меркуловых, которые опирались на японо-американские штыки и соединения китайских милитаристов, появился
молодой человек. Было ему года двдцать три, он великолепно владел
английским и немецким, был смешлив, элегантен, умел умно слушать,
в спорах был доказателен, но никогда не унижал собеседника.
Главными его страстями — он не скрывал этого — были кони, плавание и
живопись. Человек этот начал работать в газете. Репортером он
оказался отменным, круг его знакомств был широкий: японские коммерсанты, американские газетчики и офицеры из миссии, китайские
торговцы наркотиками и крайние монархисты, связанные с бандами
атамана Семенова.
Покойный писатель Роман Ким, бывший в ту пору комсомольцем-подпольщиком, знал этого газетчика под именем Максима Максимовича.
В Хабаровском краевом архиве я нашел записочку П. П.
Посты-шева Блюхеру. Он писал о том, что переправил во
Владивосток к белым «чудесного молодого товарища».
Несколько раз
в его записках потом упоминается о «товарище, работающем во
Владивостоке очень успешно». По воспоминаниям Романа Кима,
юноша, работавший под обличьем белогвардейского журналиста,
имел канал связи с П. П. Постышевым.
Об этом человеке мне также много рассказывал В. Шнейдер —
друг Виктора Кина, работавший во владивостокском подполье.
Когда Меркуловы были изгнаны из «нашенского города», Максим
Максимович однажды появился в форме ВЧК — вместе с И.
Убореви-чем. А потом исчез.
