— С тремя справился, а последнего забыл!
— Жаль, что наездник его задавил. Гахерис не отказался бы помучить благородное мурло.
Сидящий на оруженосце буркнул:
— Это еще неизвестно.
— Ай, Джонни, — отмахнулся темноволосый разбойник, — если наездник кого оседлает — пиши пропало. Утром поищем труп, сымем доспехи. А сейчас…
Разбойники уставились на сидящую фрейлину. Лицо девушки залила смертельная бледность.
— Не смейте, мужланы! — пролепетала фрейлина.
— Мы будем нежны, леди, обещаю, — сказал разбойник.
Инконню молча ринулся вперед, и голова разбойника скатилась наземь. Изумленные товарищи растерянно подхватили безголовое тело, а рыцарь безжалостно раскроил грудины еще двоим. Четвертый, бросив оружие, с криком задал стрекача.
Пятый, оглушив Гарета кулаком, молниеносно натянул лук. Уверенный шаг рыцаря замедлился от толчка в грудь. Стрела застряла в панцире и повисла, будто ветка. Рыцарь, резко вырвав стрелу, досадливо вскрикнул от легкой боли. Разбойник вновь спустил тетиву: рыцарь дернул головой, и железный клюв, миновав глазную щель, со звоном отскочил от виска.
Ему удалось уклониться от третьей стрелы: разбойник потянулся за новой, но замер — стальной язык коснулся шеи.
— Сэр Инконню, где вы были?! — закричала фрейлина гневно, захлебываясь слезами.
Горячку боя сдуло, как пламя грошовой свечки. Разбойник дернулся, поднял раскрытые ладони.
— Кто такие? — спросил рыцарь зло.
— Э-э… вольные люди, — пролепетал разбойник, опасливо косясь на меч.
— Кто такой Гахерис?
— Главный над нами.
— А неспроста здесь оказались?
Разбойник вздрогнул, затрясся, губы его прыгали, нижняя закрывала нос.
— Мы раньше в другом месте промышляли, доблестный сэр. Это Гахерис велел идти сюда. Сказал, надо оприходо… э-э… встретить леди и рыцаря.
— Кто такой Гахерис, что указывает демоническим тварям?
— У него амулет, — пожал плечами разбойник. — Говорят, писанул по горлу колдунчика, надыбал вещицу.
— Сэр Инконню, избавьте меня от общества мужлана, — сказала фрейлина брезгливо. — Его речь груба и царапает слух.
Разбойник в ужасе расширил глаза. Инконню сказал с отвращением:
— Убирайся, душегуб! Радуйся, что не хочу твоей гибелью портить леди настроение. И скажи Гахерису, пусть держится от меня подальше!
— Понял, понял, благородный сэр, — залопотал разбойник.
Рыцарь убрал меч от горла душегуба, и тот, пятясь, скрылся за деревом.
Инконню обернулся, двинулся к фрейлине, мельком глянув на продолжавшего лежать оруженосца, презрительно скривился.
