— Тогда посмотри сюда.
На плащ, служивший путникам столом, упала медная брошь. Вернее, медным было лишь основание причудливой вещицы. Лицевой стороной служила пластинка из выбеленной кости, украшенная причудливой резьбой. Странные изгибы паучьих лап угадывались в хитросплетенных линиях. Угрозой и безумием веяло от изделия неизвестного мастера. Вещь явно была старой, но кость так и осталась белой, как будто людской череп, из которого была взята костяная пластина, не знал ни старости, ни смерти. Могильный холод свился в клубок узора, приковывавшего к себе взгляд.
И, повинуясь сгустку нечеловеческой воли, клубящейся в недрах броши-талисмана, смотрящий на нее начинал слышать странное шуршание и скрип. Казалось, что исполинские пауки начинают вить гнездо в мозгу, наполняя его шуршанием и скрипом. И когда, собрав волю в кулак, человек отводил глаза, еще долго отдавались звуки в голове. Странное, далекое эхо паучьей возни постепенно затихало, и на смену ему приходила пульсирующая в висках головная боль.
Никто из его спутников не видел, когда Карим-Те успел спуститься в подземный схрон, где нганга, с помощью своего колдовского чутья, нашел брошь. Тут не обошлось без магии, но всем стало ясно, храм рядом. Храм рядом, и неведомый бог-Паук ждет, затаившись в центре своей паутины. И прикасаясь к броши, каждый чувствовал прикосновение к паутине, ведущей в центр, туда, где, щедро напоив жвалы ядом, их ждет в засаде владыка марионеток, запутавшихся в нитях его паутины, чувствующий приближение добычи.
— Ох, чует наш паучок жирную дичь, — зло хохотнул Урук, — только не знает, что она кусается.
И орк-мечник с нежностью погладил рукоять «Равного»…
Ходко шли кони, замер неподвижной статуей стоявший в стременах Бронеслав. Крепко были закрыты глаза ведьмака, смотрящие внутрь, и странный белый свет пробивался из-под полуприкрытых век. Высоко в небе парил беркут, ставший глазами ведьмака, глазами и гончей. Колено к колену ехали за ним четыре всадника, готовых к бою. Еще утром, распрощавшись и отдав Зухре двух коней, при этом наполнив седельные сумы нехитрым походным припасом, пятерка двинулась на восход. Конечно, оставлять девицу одну в степи было неправильно, но брать ее с собой, на рискованное дело, было равносильно убийству.
Бронеслав так и сказал ей, когда девица в ужасе стала просить не оставлять ее одну:
— Так у тебя есть шанс. А иначе, — ведьмак на минуту замолчал, словно собирая непослушные арабские слова, — тебе лучше не знать, куда и зачем лежит наша дорога. Но если ты пойдешь с нами, то смерть для тебя сможет оказаться сладкой мечтой. Простая, человеческая смерть. Так же, как и для нас. Но в этом наш долг. Мы воины и мы знаем, на что идем…..
