— Вы уже видели Томаса? Да, вот кого жаль. Хороший студент, один из самых способных. Вернее — был. — Мерсер, точно умываясь, провел обеими руками по лицу; это был жест, выражающий безнадежность и беспомощность. — Я знал его с тех пор, как он поступил в Оксфорд. Томасу было тогда пятнадцать. Покидая страну, отец поручил мальчика моим заботам, просил, чтобы я заменил ему родителей. Эдмунд понимал, почему я поступил так, как поступил. Эдмунд меня простил, но Томас не может простить за участие в суде над отцом. Сколько раз я пытался ему помочь, дать денег, но он за меньшее унижение считает состоять слугой при этом напыщенном ничтожестве Норрисе, нежели принять от меня хоть пенни. Он даже не смотрит в мою сторону, когда я прохожу мимо, но я чувствую, как в нем, точно в раскаленной печи, пылает ненависть.
— Тяжко это, — сочувственно вздохнул я, — но мальчик еще молод, а страсти юности столь же быстротечны, сколь и неистовы. Со временем он простит.
На том я откланялся и двинулся к своему подъезду. Не терпелось приняться за работу, пока еще ночь не настала. Мерсер шагнул вперед и ухватил меня за руку.
— Надеюсь, Бруно, нам еще выпадет случай поговорить, — сказал он. — Искренне рад знакомству и надеюсь, что этим вечером мой отзыв об Агриппе и герметических трактатах не показался вам чересчур ханжеским.
— О, я привык к подобным отзывам, — с улыбкой отмахнулся я.
— Вы не поняли моих намерений. Ректор — человек набожный, и, как я уже говорил, подчас он проявляет суровость. Для тех, чье положение зависит от благосклонности начальства, лучше не спорить с ректором, тем более за его собственным столом. Но я издавна интересуюсь этими сочинениями — интересуюсь, разумеется, как ученый, ибо надеюсь, что возможно изучать оккультную философию, сохраняя при этом объективность и оставаясь добрым христианином. Вы согласны со мной, Бруно?
— Этого мнения придерживался Фичино, — подтвердил я. — И хотелось бы верить, что он был прав, иначе я буду проклят. Но мы еще поговорим подробнее, доктор Мерсер.
— Зовите меня Роджер, — дружески попросил он. — Что ж, буду с нетерпением ждать следующей беседы.
Мы наконец распрощались. Он пошел прочь через двор, а я как раз успел скрыться в своих комнатах, прежде чем с нахмурившегося неба вновь закапали крупные капли дождя.
