Но постепенно шум становился громче, настойчивее. Я наконец окончательно пришел в себя и сообразил: до рассвета еще далеко, а дьявольское рычание и вой, которые раздаются под моим окном, издает какой-то обезумевший от злобы пес.
Поплотнее завернувшись в одеяло, я мысленно обругал ректора или того университетского служителя, который додумался держать в колледже такое свирепое существо, и свернулся клубком, в надежде снова заснуть. Но тут поверх звериного рыка взмыл вопль, который я до сих пор слышу иной раз во сне: это был леденящий кровь вопль человека, терзаемого невыносимой болью и ужасом. Человек вопил все громче, все отчаяннее, а рычание пса становилось все более свирепым и жутким.
Последние остатки сна рассеялись, и наконец я осмыслил: прямо под моими окнами кто-то погибает. Какой-то человек, зашедший без спроса во внутренний двор и застигнутый сторожевым псом. Даже если это посторонний, нарушитель, предоставить его столь страшной участи я не мог, а потому поспешно натянул рубашку и штаны и побежал вниз.
Лестница привела меня во внутренний двор. Начинало светать, дождь ненадолго стих, и в утреннем воздухе висела густая серебряная пыль. Я с трудом различил циферблат часов: было около пяти. Жуткий рык сторожевого пса не прекращался, и изо всех дверей внутреннего двора начали выглядывать люди: юноши, кое-как натянувшие штаны, с растрепанными волосами, собирались группами, робко жались друг к другу и перешептывались, не решаясь идти дальше. Вопли и лай доносились из-под арки в восточном крыле, где была дверь в жилище ректора и металлическая решетка, ограждавшая тот предназначенный исключительно для членов колледжа сад, куда меня пустили накануне вечером.
Сообразив, что происходит, я ринулся в арку, к той железной калитке, и возле нее застал двух юношей, которые тщетно дергали за кольцо, всматриваясь в скрытую туманом глубину сада. Заслышав мои шаги, они обернулись; у обоих лица были серые, точно пеплом присыпаны.
— Кто-то вошел в сад, сэр, и на него напал хищный зверь! — крикнул мне парень ростом повыше. — Я только встал и начал умываться, когда заслышал крики, но отсюда ничего не видно.
— Ключа нет, — охнул второй. — Ключ хранится у старших, а калитка заперта.
— Так будите старших! — потребовал я, недоумевая: неужели ректор, чьи окна выходят в сад, не пробудился от такого шума. — Вы же знаете, у кого находится ключ? Так скорее бегите и позовите его, чтобы он отпер калитку. Другого входа нет?
