Он мысленно похвалил себя за то, что рассказывал все подробно: может быть, самые незначительные сведения о способе изготовления антивируса помогут доценту раскрыть секрет профессора Брауна. А не разрешит ли Великопольский присутствовать при исследовании? Как это было бы хорошо! Что если попросить об этом доцента Петренко?
Но когда Степан Рогов посмотрел на Петренко, его радость мгновенно потускнела. Доцент, нахмурясь, ходил по комнате. Иногда он останавливался, как бы желая что-то сказать, но молчал и хмурился все сильнее. Вот он подошел к этажерке, вынул какой-то толстый том, полистал и вновь поставил на место; наконец, подошел к Степану:
— Садитесь, мой друг, поговорим. Поговорим.
Он долго молчал. Степан догадывался, что доцент не знает, с чего начать видимо серьезный и важный разговор.
Петренко и в самом деле искал наиболее деликатную форму, в которой можно было бы объяснить юноше, что чудодейственный антивирус — абсурд, что создать лекарство против всех в мире болезней — нельзя. Уже тогда, когда Рогов упомянул имя Макса Брауна, доцентом овладело разочарование.
Действительно, Макс Браун был учеником знаменитого французского микробиолога Пастера. Действительно, имя профессора Брауна гремело в свое время. Но затем Браун последовательно скатывался к механистическим позициям, попирая основные принципы материализма. Его последняя, широко разрекламированная на Западе книга «Введение в микробиологию» отражала тот тупик, в который зашел видный ученый.
«Человек, не понимающий законов развития природы, не может создать ничего значительного», — думал доцент Петренко.
Следовало объяснить все это Степану Рогову, но объяснить — значит погасить самые светлые надежды юноши, для которого антивирус прежде всего связан с пленниками подземного города — прекрасными людьми, шедшими на смерть во имя жизни. Но нельзя и молчать. Великопольский, которому, безусловно, ясна ошибочность теории создания антивируса, слишком оптимистично настроил Степана Рогова. Для юноши отрицательный результат исследований грянет, как гром с чистого неба. Нужно подготовить его к этому, — осторожно, внимательно. И если для Степана Рогова борьба за жизнь человека начинает становиться зовущей, яркой мечтой, нужно уже теперь указать ему правильный путь.
— Товарищ Рогов… — доцент Петренко посмотрел на Степана: — Я буду говорить о неприятном. Вам станет тяжело. Но вы советский человек, умеете мужественно встречать и преодолевать препятствия.
