Она чуть не год исполняла обязанности директора института в те времена, когда заботы о стекле, олифе, стульях, бумаге и оборудовании были чуть ли не самыми главными; когда она, не имея еще достаточного опыта, тратила дни и ночи для обучения молодежи, только что пришедшей из институтов; когда приходилось откладывать собственные исследования, чтобы сделать более важные и срочные… И она никогда не говорила: мои исследования. Она знала: наши.
— Твои исследования должен проводить ты. Как жена я буду тебе помогать, если бы даже для этого мне пришлось работать по двадцать часов в сутки. Но как председатель профкома я тебе заявляю: ты сегодня же предоставишь Ивлеву возможность работать, иначе я пойду к Петренко, к директору.
Великопольский поспешно согласился. Он объяснил, что сам вскоре разрешил бы Ивлеву работать над исследованием изменчивости вирусов; мало того — он давно видит, что план работы всего вирусного отдела надо перестроить коренным образом…
Он обнял жену, вынул из письменного стола проект нового плана и стал говорить о том, что, считая свою теорию важнейшей на данном этапе работы института, возможно, излишне увлекся…
А у Елены Петровны в ушах все еще звучали властные и жестокие слова: «Моя!.. Моя теория!».
Склонившись над колыбелью сына, она машинально шептала:
— Мужествен… энергичен… талантлив… красив, наконец. Чего же ему нехватает?
На этот вопрос она еще не могла ответить.
Одна четверка — по русскому языку — помешала Степану Рогову окончить среднюю школу с медалью.
Он сильно переживал свою неудачу — сильнее, чем двойку, полученную в предыдущем году. Ему казалось, что только получив золотую медаль, он оправдал бы доверие односельчан.
Степан не приехал на летние каникулы в свой колхоз готовился к экзаменам в институт, но прислал длиннейшее письмо-отчет.
Митрич ходил именинником. Для него ничего не значила одна четверка, если рядом с ней стояло восемнадцать пятерок. Он считал своим долгом сообщить каждому встречному, что Степан получил аттестат зрелости, не забывая намекнуть при этом, что это он, Митрич, первый заметил необыкновенные способности Рогова и первый: подал мысль послать его «учиться на профессора».
Степан получил коллективное письмо, в котором правление и партийная организация колхоза поздравляли его с успешным окончанием средней школы и желали дальнейших успехов.
Вместе с этим письмом пришли письма от Кати и Митрича.
Катя писала, что ей удалось сдать экзамены за семилетку. Правда, успехи у нее не блестящие, — ей до Степана далеко, но она так рада, так рада…
