— Братва, буржуй канает!
— Товарищ буревестник революции, вы ошибаетесь, — Остап демонстративно поправил бант на груди.
— Хто? Я? — арьергардный матрос ловко сдернул с плеча винтовку и лязгнул затвором.
— Нет, ваш коллега, — Остап мило одарил улыбкой подоспевшего детину.
— Ах, ты гад! — детина нацелился штыком в бант Остапа. Кишки выпущу!
На штыке покачивались нанизанные пухлые портмоне выпотрошенных господ.
Я, обмирая, насчитал девять штук и осел за колонну.
— Не трепыхайте без толку могучими крыльями, попутчики революционной, грозной для эксплуататоров бури! — Остап попробовал ногтем трехгранный штык. — Мне по авральному надо до вашего ко…, то есть до гла…, короче — старшого!
Детина перегнулся через перила:
— Семен! Тут выблядок буржуйский с тобой хочет свидеться для последней исповеди.
Окруженный взволнованными, еще не остывшими после уличной драки матросами, показался щуплый субъект в кожаной тужурке, с бородкой клинышком и в запотевшем пенсне.
— Главное — порядок и дисциплина. Правда — за нами. Новый мир надо строить чистыми руками!
Остап, не обращая внимания на перекрестье винтовок, медленно, но настойчиво двинулся навстречу начальству.
Тот прервал речь неожиданно звонким чихом.
Окружающие матросы густо покраснели, стыдясь своего отменного кронштадского здоровья.
Прочихавшись, кожаный снял пенсне и достал носовой платок:
— Позвольте в порядке большевистской бдительности узнать, кто вы будете в классовом аспекте?
Остап преодолел еще пару ступеней и гаркнул во всеуслышание:
— Петух с золотыми яйцами!
Матросня грохнула прокуренным смехом и в припадке неудержимого нарастающего хохота начала ронять винтовки и неистово рвать на груди тельняшки, обнажая идейно-эротические татуировки.
Кожаный не улыбнулся.
Он кончив протирать пенсне, водрузил его на утомленный застарелым казематным чиханием нос и, не торопясь, расстегнул кобуру:
— Не понял?
— Петух, который несет золотые яйца, — Остап перешел на доверительный конфиденциальный тон. — В общий котел революции, на правое дело.
— Петуха вижу, — кожаный извлек маузер. — Показывай яйца!
— Нервных просим не смотреть, — Остап раскрыл саквояж.
Торопливо спрятав маузер, старшой скинул кожанку и расстелил на площадке.
— Сыпь сюда, только аккуратно.
— В фонд партии, — Остап опорожнил саквояж. — Только не простудитесь…
Притихшие, завороженные матросы, оттесняя Остапа, сгрудились над волшебно мерцающими бриллиантами.
— Едрена феня!
— Глаз ломит!
— Нажили, паскуды!
