Не уверен наверняка, был ли он действительно турецко-поданный, но чтобы смотреться вылитым янычаром, ему не хватало исключительно широких раздутых штанов, атласного пояса, кривого острого ятагана (у, мамелюки!) и белоснежной чалмы с каратистым изумрудом. Все остальные янычарские принадлежности, включая знаменательный нос (горбинка, ноздри, как у влюбленного мустанга) и бешеный холеристический темперамент, имелись у него даже в избытке.
С мамашей же Великого комбинатора — полный провал.
Обычно, как принято испокон века, в безвестности прозябают случайные и выставленные отцы.
В нашем случае — все наоборот. Папаша — и какой — налицо, а вот детородящая половина…
Когда Бендер-старший объявился в нашем городе, на руках у него уже попискивало обмоченное создание.
Как бы то ни было, но и горемычное чадо получило свою долю молока из титьки и безграничного слепого тепла. Его вскормила добрейшая тишайшая Панфунтевна, жена извозчика Ермолая, вечно пьяного и горланящего хохляцкие песни.
У Оськи прорезались зубки, а Панфунтевну прирезал Ермолай из вредности и ревности.
Папаша занялся вплотную торговлей колониальными товарами, а чадом занялась улица — наша, с деревянными тротуарами, с непросыхающей грязью, упирающаяся в панораму моря.
Если привлечь средневековое реабилитированное шарлатанство, центурии Мишеля Нострадамуса, хиромантрию, белую и черную магию, научную астрологию и гадание на кофейной гуще, чаинках и бобах, то можно приблизительно — но с достаточной точностью — определить знак Зодиака, под которым родился Остап. Несомненно — это Водолей, ну конечно, не Близнецы или Рыбы, и тем более — не Овен…
Тьфу ты, опять не туда понесло.
Выправляем азимут, даем поправку.
Итак, мы героически росли плечом к плечу, деля тумаки, солнце, просоленный воздух и прочие атрибуты беззаботного, не омраченого излишней родительской опекой и надуманными условностями детства.
Но вот впередии в туманной перспективе замаячила частная гимназия Илиади. Все преуспевающие люди нашей округи отдавали своих отпрысков в это мрачное строгое заведение. А отец Оськи Турка — коммерсант и негоциант — медленно, но верно вползал в гору успеха. Ему даже завидовал мой — почти интеллигентный — родитель, преподающий физику в той самой гимназии Илиади.
Оське срочно наняли гувернантку — природную француженку с прононсом и юморным русским акцентом — Эрнестину Иосифовну Пуанкаре.
На плохо прирученного неофита начального образования открыли настоящую охоту свирепые репетиторы и янычар с ремнем.
