— Какую еще школу?
— Ра-дио-телеграфистов!
— А с чем их едят? — Наташа попыталась вырвать ведро из рук Зинки, но та крепко держалась за дужку.
— Хочешь под немца попасть, дура? Вон как прет… Или с голодухи загнуться… А там и оденут, и обуют, и накормят…
— Мама не отпустит, — Наташа еще сильней потянула ведро на себя.
— Еще как отпустит…
Ведро гулко ударилось о дорогу, подпрыгнуло на смерзшейся земле, стуча дужкой…
На следующий день в райкоме комсомола им выдали путевки и вечером посадили в переполненный вагон, а через сутки они прибыли на курсы и среди одинаковых унылых бараков за покосившимся забором смешались с оравой таких же девчонок.
Наталья Петровна расстегнула сумочку, достала платок.
Из-за угла появился паренек в жокейке. Рядом с ним семенил мальчишка в пестрой майке.
— Можно Витьке тоже встать в очередь? — паренек ткнул мальчишку в живот кулаком.
— Вел бы сразу всю банду, — особа в черных очках надвинулась на паренька. — Места хватит…
— Витька так Витька, — Наталья Петровна спрятала платок, расстегнула на блузке верхнюю пуговицу.
— Тогда мы пока на фонтан слетаем?
— Смотрите не опоздайте, — Наталья Петровна посмотрела вглубь черных очков — особа, дрогнув, отвернулась.
Что же нам выдали после бани? Длинные черные шинели, огромные солдатские ботинки с обмотками и пилотки… Нет, конечно, не пилотки, а буденовки… Точно, буденовки с пришитыми матерчатыми звездами… А ведь зятю сказала про пилотки…
Наташа в строю шагала сразу за Зинкой, то и дело наступая ей на пятки. Зинка почти выскакивала из ботинок, поминутно оборачивалась, но молчала.
Миновали бараки, и за голыми деревьями мелькнула крыша столовой.
— Запевай! — старшина остановился.
Но в ответ ему — лишь сопение да топот.
— Запевай… — старшина длинно выматерился. — Запевай!
Вот уже близко крыльцо столовой. На гвозде сбоку белеет полотенце.
— … кругом!
Теперь впереди бараки — холодные коридоры, кособокие двери, классы с узкими столами, а на каждом столе прибит телеграфный ключ.
— Запевай!
И тут Зинка, набрав побольше воздуха, начала:
— А ну-ка, девушки, а ну, красавицы!..
Остальные покорно подхватили…
А вечером опять приказ старшины, и опять сопение и топот, и опять лишний круг, и опять песня, надоевшая хуже ночных подъемов…
Наталья Петровна сделала шаг и еще полшага за особой в черных очках, которая больше не оборачивалась — тонкое платье на ее спине шло мокрыми пятнами.
Старушки, намаявшись у стены, притащили откуда-то пустые ящики, присели поближе к очереди.
