Тут отец встает: «Ты такие слова говоришь старику?» Да так дал мне, что кровь брызнула изо рта. Я упал, он хотел еще ударить, но я между ног проскочил – да в дверь. Он за мной долго бежал, но я резв был – не догнал. Оглянулся – стоит, грозит кулаком. Тут я ему крикнул:
– Все равно не женюсь, хоть убей!
В конце концов я дал согласие жениться, но при условии, что только не на Дашке. Начали перебирать по пальцам, за кого бы это посватать: та нехороша – каждое лето хворает; другая девка хороша – но не отдадут, дом у нас плохой. Был бы новый или большой – отдали бы. Посватали у Костюхи Жаворонкова Катю.
– Малый-то у вас хороший, слов нет, – сказал сватам Костюха, – да куда же моя Катюха поставит свой сундук на колесах? Живут-то они в гнилушке, горницы – и то нет.
– Да они ж скоро построят новый дом.
– Ну, когда построят, тогда и поговорим.
После каждого сватовства отец опять за старое – за Дашку.
Приезжаю домой обедать. В этот день возил камни на завод. Дома была одна сестренка, – сидит и поет у окна. Не отпрягая лошадь, захожу, спрашиваю:
– Таня, а где же мама?
– Они с папашкой на базар ушли, закупать все, в воскресенье помолвка.
– Врешь!
– Будет притворяться – сам знаешь, а говоришь…
…И забилось у меня сердце. Что делать? Когда же они отстанут от меня? Решил скрыться из дому. Выпряг лошадь; плача, простился с сестренкой, которая тоже зарыдала.
Пошел сначала к писарю, просить удостоверение, чтобы получить в волости паспорт. Писарь не дал: «Молод еще сам брать паспорта, пусть придет отец». Тогда я пошел к дедушке. Прихожу, плачу, бабушка, глядя на меня, тоже в слезы. А дед говорит: «Прячься скорее, отец приехал – убьет».
Я через двор – на гумно. Снег глубокий, бегу, падаю, стараюсь добраться до соседнего сада…
Отец уехал, гроза миновала. Прожил я на полатях у деда два дня.
Бабушка говорит:
– Иди, Миша, к отцу крестному, поживи там, а то отец узнает, что ты у нас, и нам влетит от него.
Пошел к крестному.
Нужно Федору Рыжкову за сеном съездить за реку. У нас зимой возили сено по праздникам, помогая друг другу. Пошел Рыжков к моему отцу.
– Лошадь дам, Федор Григорьевич, – отвечает отец, – да Мишки-то нет дома – сбежал.
Вечером мне передали про этот разговор.
В три часа утра прихожу к Рыжкову.
– Дядя, я съезжу тебе за сеном, но ты скажи, что обойдешься и без Мишки. Я съезжу и опять скроюсь.
– Хорошо, сделаю, как ты говоришь.
Сижу, жду. Слышу скрип саней, а через минуту голос отца. Ну, думаю, пропал.
