— Прошу тебя, одень. В нашем племени не престало ходить обнажённой. Даже дети носят одежду. Это дань тем временам, когда мы пришли с севера, отступая от ледника и диких морозов. Мои люди — самое южное племя, ушедшее дальше всех. — Голос Миромира звучал уверенно, твёрдо, но угрозы в себе не нёс, Лилит протянула руки, вопрошая:
— Одежда?
— Да, одежда. Её носят вот так. — Мужчина помог водрузить лоскуты на бёдра Лилит, добавил. — Женщины нашего племени одевают ещё и так. — И он повязал второй лоскут одежды на грудь Лилит, одергивая себя от мысли повалить эту дивную деву на шкуры и захватить в объятья. Всё-таки незнакомка, гость. А Покон, данный дедом Родом, явно говорит, что гостям в любом обиталище всё лучшее, кров и защиту.
— Какая неудобная одежда. Зачем люди это носят? — обронила Лилит, поправляя повязки.
— Ничего, привыкнешь… Скажи же мне своё имя. Моё тебе известно.
— Я Лилит. — И она опустила глаза. Не могла пересилить себя долго смотреть в глаза этому могучему человеку. — Я раньше думала, что на всём белом свете, больше никого нет… Не осталось после изгнания… Но есть ты…
Миромир широко улыбнулся, схватил Лилит за руку и повёл на свет из пещеры:
— Да что я? Пойдём, я покажу тебе моё племя. Людей много. Только в нашем племени целых два десятка!
— Целых два раза по десять?
— Были тысячи, десятки тысяч, но боги чистили мир от бремени прошлого. Земля гневалась, забирая самых слабых, больных и глупых. Теперь же многие боги взяли разных людей под своё покровительство и велели множиться.
Лилит вышла на свет и снова обомлела. На неё смотрели десятки пар глаз. Три женщины костяными ножами кромсали кожу. Костяными иглами сшивали края кож в то, что они называли одеждой. Ещё двое занимались детьми. Младенцы были на руках и завёрнуты в шкуры, прочие делали первые шаги, другие, повзрослее, бегали по полянке друг за другом. Черноволосая дева увидела и суровых заросших мужчин, колдующих над добычей у костра: двое стругали палку-жердь, ещё двое разделывали тушу неведомого Лилит животного. Все на миг прекратили свои занятия, разглядывая её, но только на время, чтобы поприветствовать гостью. Ещё бы, ведь новая женщина в племени — залог жизни и процветания племени. А то, что сын бога, предводитель Миромир, держит её за руку, так это уже сказало больше, чем смогли бы объяснить вместе. Своей же она станет сразу, как только отведает мяса у костра за общим очагом. Вкусивший с племенем, сам становится частью племени.
