Орёл расправил крылья и, спикировав прямо с умывальника, врезался в грудь Сергея, исчезая, как прыгун с вышки в водной глади. Спустя секунду, на правом предплечье снова обозначилась татуировка. А на соседнем, последний раз шевельнув жалом, замер скорпион.
— Подождите! Я ещё не спросил вашего мнения, что с домом и суккубом делать? Растерзанные тела людей полиция ещё поймёт, а вот с чудищем этим сложнее… — кривя губы, обронил Сергей.
Тотемы молчали, застывшие, неживые. Скорпион сидел на мокром полу, ощущая холод и жизнь. Связки болели отдачей, тело ломило, и боль в груди говорила, что несколько рёбер всё же были сломаны. Свербило в потревоженном позвоночнике, немела левая рука, кровоточила рваная рана на спине. Состояние не из лучших. Вдобавок нервы сдают, хочется перестать существовать. Снова эта череда преодолений самого себя. Тяжелейший противник из всех возможных.
Сергей рассмеялся сквозь боль. Беззаботно, освобождено.
— Блондин, я говорил не заходи! Упрямый балбес. Где я тебе святую воду на суккуба возьму? Крематория поблизости нет. Или… — Сергей осёкся, зачерпнув здоровой рукой с пола в ладошку немного воды. Губы почти прикоснулись к воде, сосредоточился. Горло завибрировало глубинным гортанным звуком. — Б-Л-А-Г-О!!!
Не глядя, плеснул водой за борт ванны. Продышавшись, прикусив губу, схватился за борт и, корчась, привстал. Взгляд наткнулся на воду в ванной. Красная от его крови минут назад, она была кристально чистая. Информация заряженной воды передалась и первичный состав восстановился.
Скорпион повернулся к Сёме, бормоча:
— Спорим на тысячу отжиманий, что донесу суккуба до ванны одной левой?
Сёма не ответил, а Сергей, подумав, добавил:
— Ну не всего конечно. Сначала голову. — Ещё немного подумав, снова добавил. — И кто вообще сказал, что затопленный дом не горит? Хочешь опыт на практике?
Сёма валялся у окна, всем видом показывая умиротворённость.
Свой опыт он уже провёл. Анализ будет позже.
Франция Ресторан на Эйфелевой башне
Ресторан на пике парижских высот странно пустовал. Лифт больше не поднимал вверх, не спускал вниз. Люди: городские, приезжие, туристы и иногородние, полиция и технический обслуживающий персонал перестали бродить возле груды металла, грозящего вечернему небу. Площадь пустовала, лишь немногие, преодолевая себя, ходили по окраинам. В ресторане не было и прислуги. Но на следующий день люди этого не вспомнят. Головы заполнят обычные для жителей города воспоминания и запоминающие для всех, кто должен был быть здесь впервые.
