К Чалышевой Целин отнесся с максимальной подозрительностью, и было бы весьма странно требовать, чтобы он принял ее с распростертыми объятиями. Столько лет была она его злым гением, — мешала поискам, снимала его тему, где только могла, писала уничтожающие письма. Его все время сверлила мысль, что ей надо, какими материалами хочет она запастись, чтобы опрокинуть его окончательно?
Целин не старался сделать вид, что появление Чалышевой доставило ему удовольствие. Он не грубил, но и радушия не выказывал. Даже когда приходило время идти в столовую, старался оторваться от своей преследовательницы и исчезал в любом направлении. Чалышева понимала, что на другое отношение рассчитывать не может, и не обижалась. Все данные испытаний лаборатории — стендовых, ускоренных дорожных и эксплуатационных — она штудировала, как прилежная ученица, и исписывала столбиками цифр страницы толстой общей тетради.
С таким же рвением обследовала Чалышева образцы резины и шины, подвергавшиеся светопогодному старению на крыше. Она долго и скрупулезно изучала ту самую «фисгармонию», раму с растянутыми образцами резины, которую не удостоила даже взглядом в Москве. Каждую трещину рассматривала и просто так, и в лупу, и даже ковыряла ногтем. Потом попросила сфотографировать образцы и передать ей рецептуру резин. Как ни ворчал Целин, все же пришлось это сделать.
Попав на испытательную станцию, Чалышева провела там целых два дня. Она интересовалась не только результатами испытаний, но и тем, как проводятся испытания — какую скорость имеют шины, бегущие по полированному ободу маховика, какой нагрузкой прижимаются к ободу, сколько километров пробегают в час. Пятьдесят? Значит, в сутки тысяча двести? Какая же температура развивается в протекторе? А в каркасе? Все-все интересовало эту женщину, и на все она старалась получить исчерпывающий ответ.
До сих пор Чалышева видела за идеей антистарителя одного человека — Целина, который надоедал ей своими письмами, предложениями и жалобами. Встреча с Целиным в институте укрепила ее мнение о нем: фанатичный, упрямый, канонов не признающий. Кроме того, она привыкла судить о людях по внешности. Чем импозантнее человек, тем больше можно от него ожидать. Собой она тоже подтверждала созданную ею теорию о связи внешности с внутренней сутью. Сама серая — и способности более чем посредственные. Она считала, что бездарные люди иногда бывают импозантными, но одаренный человек внешне выделяется всегда. Иными словами, не веря в Целина, она не верила и в его ИРИС-1.
