- Ты звонила Сидору Митрофановичу?
- А что тут плохого?
- От моего имени? Без моего согласия?
- Какое согласие?!-тотчас возмутилась Нина Владимировна, понимая, что поймана на нехорошем деле.
Степан Степанович стиснул зубы, помедлил.
- Он не хочет в Текстильный. Он живой, взрослый человек, а ты распоряжаешься им как игрушкой.
- Не вмешивайся!-закричала Нина Владимировна.
- Он никуда еще не хочет. Он не знает, куда идти, - продолжал Степан Степанович, не обращая внимания на ее крик. - Так лучше никуда. Еще есть время...
- Не вмешивайся!-еще громче крикнула Нина Владимировна и затрясла головой так, что заколки посыпались на пол, как иголки с засохшей сосны.-Ты мне испортил всю жизнь и ему хочешь!
Крик обжег Степана Степановича, как пуля. Он медленно пошел к жене.
- Не надо!-хрипло и ломко крикнул Журка и встал перед отцом, точно с потолка свалился.
Степан Степанович хотел отстранить сына, но взглянул в глаза его и остановился. Журка смотрел на него и пугливо, и решительно, и храбро-взглядомсолдата, переборовшего страх.
- Так, так. Против отца, значит? - сказал Степан Степанович и дернул дверь так, что сорвал замок.
Нина Владимировна решила: нужно спасать сына.- Спасать от отца, от его влияния, от его вмешательства.
Она забыла обо всем на свете: о нсдошитых платьях, о доме, о дочери - и помнила лишь о Журке, о его судьбе.
На следующий день Журка сдал последний экзамен, и тотчас они вместе с матерью, тайно от отца, достав через знакомого генерала билеты, уехали на Юг, в Крым, к бабушке Елене.
* * *
Июнь стоял на редкость теплый, солнечный. За весь месяц выпало два-три коротких дождя. Земля радостно цвела. В скверах и парках виднелись свежие копешки сена. Слышалось позванивание кос да мягкое погромыхивание телег. В городе пахло деревней.
Листва на деревьях зеленела по-весеннему, свежо и приятно. С тополей под слабыми порывами ветра облетал пух. Канавы и тропинки были покрыты этим пухом.
Он лежал и на дорогах, то и дело взвиваясь от проносившихся машин.
На клумбах распустились цветы, и над ними неустанно кружились пчелы. Бабочки залетали в распахнутые окна, садились на занавески.
Дворы опустели. Детишки уехали в лагеря. Многие семьи перекочевали на дачи. Тот, кто не мог или не успел уехать за город, с утра отправлялся в парк, на ходу скидывал легкую одежду и бросался в сочную траву. От прудов разносился плеск и визг ребятишек. Скрипели уключины лодок, вызывая гнев рыбаков.
