- А это? - Степан Степанович ткнул пальцем в свою фотографию и прочитал: - "На этом станке товарищ Стрелков обещает так же по-гвардейски работать, как и воевал в годы Отечественной войны". Ну! А станок-то не мой...
- Это моя ошибка. Признаю. Я дал команду сфотографировать. Еще что?
Как было говорить с человеком, который все признает и понимает? Как с ним спорить?
- Но люди смеются, - сказал Степан Степанович, оправдывая свою горячность.
Песляк махнул рукой.
- Ежели и есть такие факты, так это отсталые элементы.
- Я -прошу оставить меня в покое, - попросил Степан Степанович.
Песляк покраснел, покачал тяжелой головой.
- Эх, не чувствуете вы ситуации.
- А вы чувствуете?
- Чувствую. - Песляк помедлил.-Вас пока что никто еще серьезно не принимает. Вам поддержка нужна. И в то же время ваш приход на завод-положительное явление, об этом я и говорил газетчикам...
- Бывает, что дела расходятся со словами, - произнес Степан Степанович.
- Ну, ладно. Работайте спокойно, - сказал Песляк.
После ухода Степана Степановича он подошел к телефону, вызвал слесарно-механический.
- Кузьма Ильич, ты Стрелкова не шибко оберегай.
Пусть работает. Норму дает.
Потом он позвонил в редакцию.
- Ну и ляпнули... Вместо того чтобы мужество человека показать... Зайди-ка...
Степан Степанович в коридорчике столкнулся с Аловым.
- Ну как? - заулыбался тот.
- Да ничего. Притираюсь. Уже в герои выскочил. - И Степан Степанович в шутливых тонах рассказал обо всем, что произошло.
- Зря,-не одобрил Алов и помрачнел.-С Песляком зря. Он этого не любит.
- Да нет. Вроде все понял.
- Посмотришь.
- Переживем. Блокаду пережили.-И Степан Степанович тряхнул Алова за плечи.
* * *
Жизнь у каждого человека складывается по-своему.
Одни сворачивают в сторону от главной дороги, вторые заходят в тупик, третьи продолжают свой путь.
Нина Владимировна как будто смирилась с выходкой мужа. Она не то что согласилась с ним или одобрила его, - она просто привыкла, как привыкают к недугу больного человека. Ничего не поделаешь, раз так случилось.
В душе она верила: он одумается, сам поймет, что поступил несолидно. Она видела, как ему трудно, и надеялась, что ол не выдержит. А главное, другие заботы навалились на нее. Сначала отправляла в пионерский лагерь Иринку... Теперь ее больше всего волновал Журка, его судьба. Начались экзамены на аттестат зрелости, и нужно было все время опекать сына. Занимался он с холодком, с ленцой, приходилось подталкивать его, "как маленького. Наконец, нужно было окончательно договариваться с Текстильным институтом, с Сидором Митрофановичем, звонить от имени мужа, напоминать и просить за сына...
