- Минуточку, - попросил Степана Степановича юркий человек в берете. Встаньте сюда, пожалуйста.
Степан Степанович как-то вдруг успокоился, чувство юмора, приходящее к нему в сложные минуты жизни, взяло верх над смущением и раздражением.
- А без галстука ничего?-спросил Степан Степанович фотографа.
- Ничего, ничего...
- Ас начальством согласовали?
Фотограф махнул рукой: не тяни время.
Степан Степанович неохотно встал к чьему-то станку, стиснул зубы, ни на кого не глядя. Вспыхнул слепящий огонь "блица". Он зажмурился.
- Цыбулько где? - послышалось за его спиной.
- Цыбулько сюда!
- Цыбулько к начальству!-отдалось, как эхо, в дальнем углу. Там, вероятно, поинтересовались, в чем дело. И насмешливый голос ответил:
- Полковника привели при полной форме. Иди парад принимай.
Из-за станков вынырнула девушка с тюрбаном на голове, та самая королева, которую он видел здесь в день поступления.
"Неужели меня к ней в ученики?"
- Принимай, Ганна. Командуй,-добродушно, посвойски произнес Песляк, подводя Степана Степановича к девушке.
- Ага. Ладно,-сказала Ганна, смущаясь.-Здравствуйте, - и неуверенно протянула ему красивую, маленькую, твердую руку.
Лишь мгновение они смотрели друг другу в глаза, но за это мгновение Степан Степанович понял, что девушка принимает его так, как надо, попросту.
- Разрешите приступить?
- Идемте, - мягко сказала Ганна,
И он пошел за нею, не оборачиваясь, все убыстряя шаг. Вслед ему что-то говорили, советовали, напутствовали Песляк, кадровик, начальник отдела кадров,- но эти слова перемешивало, заглушало, забивало усиливающееся гудение станков.
* * *
- Вот здесь, - сказала Ганна, подводя его к станку.
Видя замешательство Степана Степановича, она сама пустила станок. И уже по этим первым движениям ее, твердым, ловким и четким, он сердцем, рабочим чутьем своим понял, что перед ним, несмотря на молодость, мастер своего дела. И, поняв это, вдруг заробел, почувствовал страх и стыд перед Ганиой. Он был неуверен в себе, в своих руках, в том, что сможет работать так, как все те, что трудятся вокруг него. И она, эта молоденькая девушка, будет смотреть на него с укоризной, как дети смотрят на взрослого, обманувшего их доверие.
- Смелее,-сказала Ганна.
Степан Степанович нажал на рукоятку. Раздался треск. Сломалось сверло.
- Ну вот, - с укоризной произнес он, ожидая от нее слов неодобрения.
Но Ганна ни в чем не упрекнула его, сама сменила сверло,повторила:
- Смело, но не грубо.
