А теперь...
Земля была знакомая, а места новые, неузнаваемые.
Всюду дома-уже отстроенные, со светлыми окнами, с балкончиками и белыми занавесками, и еще строящиеся, растущие на глазах, без крыш, без окон, без балкончиков. Всюду бульдозеры, землеройные машины. Всюду подъемные краны, большие и малые. Всюду самосвалы, транспортеры,тракторы.
Машины роют траншеи, машины поднимают кирпичи, машины возят, машины носят, А люди командуют ими.
Людей мало. Машин много.
Вон из кабины подъемного крана высунулась голова в красной косынке, что-то кричит.
Непонятно! -отвечают парни в измазанных куртках.
- Под стрелой не болтайтесь, глухари!
Парни захохотали.
- Теперь понятно.
"Вот она - передовая", - подумал Степан Степанович, чувствуя тот знакомый душевный подъем, когда, бывало, в дивизию приходила новая техника, новые люди.
Он так задумался, что едва успел отскочить в сторону.
Из-за дома вынырнула машина и, качнувшись кузовом, забуксовала, обдавая его холодной грязью.
"Чего ж дорогу не построят?-проворчал он, стирая грязь с шинели.-Техника лучше сохранилась бы, скорость была бы выше и материалы экономились. Вон сколько их в грязи валяется..."
Степан Степанович в уме тотчас начал прикидывать, как бы он поступил, была бы его воля... "Вот здесь подъезд устроил бы, выезд-там, чтобы машины не сталкивались. Во дворе - кольцо".
- Эй, хлопцы, где тут управление? - спросил он у парней в измазанных куртках.
- Чего-о? - переспросили они недоуменно.
- Командование ваше где?
- Какое еще командование?
- Контору спрашивают, - раздалось с высоты. - Идите туда, товарищ,-красная косынка махнула рукой куда-то в сторону.
Контора оказалась грязно-серым бараком с маленькими окошечками.
Степан Степанович на минуту задержался, посмотрел по сторонам, как бы сравнивая этот барак с новыми, высокими и светлыми домами вокруг. Потом одернул шинель, как бывало перед тем, как войти к генералу, потянул на себя дверь.
В нос ударило табачным дымом. Накрыло шумом, словно волной. Всюду-на скамьях, на подоконниках, у стен и посредине барака-стояли и сидели люди в измазанных телогрейках и резиновых сапогах. Они курили и разговаривали громко, и смеялись, и шутили. Из-за перегородки слышались телефонные звонки, чей-то начальственный басок, пощелкивание счетов, стрекотание арифмометра. Люди не обращали на это внимания. Еже* минутно кто-то выходил или приходил, сильно хлопая дверью, кто-то поднимался и садился и прикуривал от общей спички.
