всему телу, у меня дрожат руки и ноги, даже пальцы на ногах дрожат. Я слышу, как
стек стучит по крышке стола. Острая
боль пронзает мне низ ягодиц, в глазах красные и белые круги. Слезы выступают у
меня на глазах. Выведенная из
оцепенения, я кое-как добираюсь до двери, потом направляюсь к лампе. Подходит
кошка, трется о мою ногу и мурлычет.
Чулки рвутся на коленях. В ту секунду, когда я дохожу до дивана, он обрушивается
на меня и опрокидывает меня на спину.
Первый (и единственный) раз я кончаю вместе со своим любовником. Потом он
лижет мое лицо.
Каждое прикосновение языка вызывает у меня ощущение тепла, а потом -
когда он убирает язык - ощущение
холода; слюна и пот испаряются в кондиционированном воздухе комнаты.
Когда он останавливается, я открываю глаза.
- Но ты бьешь меня, даже когда я делаю то, что... - говорю я тихо. - Тебе
нравится меня бить.
- Да. Мне нравится видеть, как ты корчишься, слышать, как ты умоляешь
меня. Слышать твои крики, когда ты
больше не владеешь собой. Люблю видеть ссадины и следы побоев на твоем теле, и
знать, откуда следы ремня на твоей
заднице.
Я вздрагиваю. Он вынимает старое одеяло, которое обычно сложено под
диванной подушкой. Он его
разворачивает, укрывает меня, расправляя у меня под подбородком выкрошившийся
шелковый край:
- А еще мне нравится это, потому что ты этого хочешь.
- Да, хочу. Но никогда, если... никогда... - в полусне шепчу я.
- Я знаю, - говорит он мне на ухо, запуская обе руки мне в волосы.
* * *
Никто никогда не видел моего тела, кроме парня по имени Джимми и женщины,
чьего имени я не знаю. Иногда в
ванной или перед зеркалом я смотрела на следы побоев на себе с тем смутным
любопытством, с каким обычно люди
рассматривают чужие семейные фотографии. Они со мной не имели ничего общего. Мое
тело не имело со мной ничего
общего. Это была приманка, предмет, которым он пользовался для удовлетворения
своих капризов, вещь, предназначенная
возбуждать нас обоих.
* * *
Вечером, раздевая меня, чтоб я приняла ванну, он говорит мне, что нанял
массажиста. Он бросает мою блузку на
белый кафельный пол. Я снимаю юбку и сажусь на бортик ванной, пока он снимает с
меня туфли, потом встаю, чтоб он
снял с меня белье. Ему нравится это белое хлопковое белье от Вулворта; эта юбка
ему тоже нравится, одевая ее утром на
меня он сказал:
- Эту юбку я люблю больше всех, она так выгодно подчеркивает твой зад.
