тарелкой, говорит:
- Вытри меня.
Я заворачиваю его руку в салфетку, как будто хочу остановить кровь. И тут
внезапно снова вижу себя привязанной
к кровати, прикованной цепью к столу или умывальнику, всю в брызгах от его душа,
который шумит у меня в ушах; на
моей верхней губе выступают капельки пота, глаза закрываются, приоткрывается
рот; да, себя, привязанную, обнаженную,
исполосованную ремнем; привязанную и доведенную до одного-единственного
навязчивого, неодолимого ощущения:
желания, которое заполняет меня всю.
- Не забывай, - говорит он мне. - Я хочу, что бы иногда ты вспоминала
днем, что ты есть. - И добавляет: - Пей кофе.
Я важно цежу тепловатую жидкость, как будто я в самом деле мне на это
нужно было его разрешение. Он выводит
меня из ресторана. Два часа спустя, не в силах больше терпеть, я звоню ему. Я
так и осталась под его влиянием.
Просмотрела записи в календаре, долго глядела в окно, считая окна здания
напротив. Трубку телефона не поднимала. Его
секретарша сухо предупреждает меня, что через пять минут у него деловое
свидание. Потом я слышу его голос. Я говорю
ему почти шепотом:
- Ты не смеешь так поступать со мной.
Короткое молчание.
- Сегодня вечером я приготовлю креветок, - медленно отвечает он. - Думай
об этом.
* * *
Этот завтрак послужил поворотным моментом. С этой минуты стало ясно - нам
обоим, - что жизнь моя четко
делится на: с ним, и без него. И это было ошибкой - и, быть может, ошибкой
опасной - пытаться их смешать. День за днем
и неделю за неделей обе части моей жизни находились более или менее в
равновесии. Чем более насыщенными и
"фантастическими" становились наши ночи, тем глубже погружались в грезы мои
рабочие дни.
Впрочем, эти грезы были довольно приятны. Я чувствовала себя гораздо
лучше, чем тогда, когда моя работа,
клиенты, казались мне "серьезными" и "настоящими". Погруженная в себя, я была
спокойна и расслаблена. Я даже
получила один раз прибавку к жалованью, помирилась с сотрудником, с которым у
меня были нелады. Работала я без
перерывов и не уставала. Мелкие неприятности, которые в другое время привели бы
меня в отчаяние (клиент забыл
позвонить, что-то не ладится с другим, капнула кофе на блузку), теперь казались
мне лишенными какого бы то ни было
смысла, для меня больше ничто не имело значения.
Действительность днем была для меня окрашена в мягкие и нежные тона. То
