тянется и тянется. У меня начинают болеть
руки, потом все тело, и я в конце концов ему говорю:
- Послушай, я больше не могу...
Он насмешливо смотрит на меня, идет в спальню, возвращается оттуда с
двумя носовыми платками и говорит мне
вежливо и любезным тоном:
- Заткнись, пожалуйста.
Он заталкивает один платок почти целиком мне в рот, а другой обвязывает
вокруг головы.
Начались шестьдесят минут. Я пробую слушать передачу, смотрю на нижнюю
часть экрана, чтобы отвлечься и
забыть о боли, которая волнами охватывает меня. Я уговариваю себя, что мое тело
скоро онемеет, но ничего подобного:
боль становится все сильнее. К концу передачи, несмотря на платок, засунутый мне
почти в горло и прижимающий язык,
слышно, как я глухо стону. Он встает, подходит ко мне, включает лампу рядом с
бюро и поворачивает ее так, что свет слепит
меня. Первый раз со дня, когда я узнала его, я плачу. Он внимательно смотрит на
меня, выходит из комнаты и возвращается
с бутылкой ароматического масла для ванны, которое он принес сегодня, когда
пришел с работы. Он начинает натирать им
мою грудь, шею, подмышки. Сознание мое целиком поглощено конвульсивными
приступами боли. Он массирует мне
грудь; от слез мне трудно дышать носом. Теперь он втирает масло в мой живот,
медленными круговыми движениями,
ритмичными и сильными. Вдруг меня охватывает ужас: я уверена, что сейчас
задохнусь. Да, я сейчас задохнусь, я умру...
Он раздвигает мне ноги, от этого тело мое напрягается еще больше. Я вою. Но из
моего заткнутого рта доносится слабый
звук, похожий на далекий звук сирены в тумане. Первый раз за вечер он проявляет
интерес, он почти заворожен. Я вижу его
глаза совсем рядом со своими, что-то тихонько трется о мой клитор. Пальцы у него
все в масле; я по-прежнему вою, но этот
вой мало-помалу начинает перемежаться стонами, которые я издаю, когда кончаю;
впрочем, они очень похожи. И в конце
концов я кончаю.
Он отвязывает меня, берет меня стоя, потом кладет в постель и вытирает
мне лицо полотенцем, намоченным в
холодной воде. Затем долго растирает мне запястья. Перед тем, как я засыпаю, он
говорит мне:
- Завтра, лапушка, тебе придется надеть блузку с длинными рукавами. Такая
досада, ведь будет очень жарко...
* * *
Наши вечера ничем не отличались друг от друга. Он наполнял для меня
ванну, раздевал меня, надевал на меня
наручники. Пока он переодевался и готовил обед, я лежала в ванне. Когда я хотела
