Дитмир сейчас больше напоминал зомби, провалявшегося в грязи не одну неделю, чем человека. Впрочем, человеком он и не был никогда, разве что в невинном детстве. От него смердело, слой грязи и гнилья покрывал его с головы до ног так, что даже лицо разглядеть было сложно. Он завернул тело Сэма в пластик, взвалил его на садовую тачку, которую мы тоже прихватили из теплицы.
— Вези, — показал я ему направление.
Он покорно подхватил ручки и толкнул тачку по дорожке. Я шел следом, метрах в пяти, не сводя с него ствола автомата. По глазам Дитмира я видел, что он подумывает о последнем броске с лопатой на меня, но браслет на ноге и расстояние заставляет передумывать. А мне надо, чтобы он довез Сэма туда, где он будет похоронен, нет мне смысла убивать его сейчас, вот и не стал его провоцировать даже малейшей надеждой на успех.
Потом албанец шел с тачкой по дороге, а я ехал следом. Шел он уже трудно, устал и сбил ноги в кровь, но пока еще держался. Пока шли из деревни, нас отовсюду провожали взглядами. Местные, военные — все смотрели вслед, но никто не сказал ни слова.
Дитмир толкал тачку с телом Сэма до моста, потом катил ее к тепличному комплексу, тому, где я похоронил Дрику. Я даже застрелил нескольких зомби, попавшихся на пути, чтобы не мешали похоронам. Пусть убийца позаботится об убитом.
Ноги албанца оставляли кровавые следы на асфальте, я даже забоялся того, что по ним нас найдет какой-нибудь мутант, но этого не случилось. Могилу Дрики никто не обнаружил и не осквернил, сюда шиптары не добирались, похоже. А может быть им было все равно. Дитмир выкопал рядом вторую могилу, для Сэма. После того, как он углубился в землю достаточно глубоко, так, что голова едва была видна, я сказал:
— Хватит, вылезай. Только лопату сначала выбрось.
Лопата упала у моих ног. Выбирался он с огромным трудом, но помогать ему я не стал.
Когда он встал возле ямы на четвереньки, я ударил его лопатой по голове, плашмя. Звук был как по бревну, албанец упал лицом в грязь. Сознания он не потерял, бил я не очень сильно, но все равно сопротивляться уже не мог, тут уже все наложилось — усталость, боль, страх.
Его как парализовало.
Пошарив в подсумке, выудил из него две пары одноразовых наручников, заранее прихваченных у Вима, быстро стянул ему руки за спиной и ноги в щиколотках, затем оттащил в сторону.
Я не мог доверить албанцу право опустить тело Сэма в могилу, все сделал сам. Затем посидел на ее краю, глотнул коньяку из фляжки, прихваченной на "Проныре".
