— Спасибо, — сказала она. — Вы, наверное, удивились, почему я…
— Нисколько. Все написано на лицах, у вас и Бейнинга. Вы не слишком сильны в притворстве, не так ли?
— У меня никогда не было в этом необходимости. — К ужасу Поппи, ее горло сжалось, глаза защипало. Она была на грани того, чтобы расплакаться при всех. Попытавшись успокоиться, она сделала глубокий вдох, но корсет так стиснул ее легкие, что ей стало дурно. — Мистер Ратледж, — прошептала она, — вы не могли бы проводить меня на террасу, чтобы глотнуть свежего воздуха?
— Конечно, — произнес он успокаивающим тоном. — Еще один круг по залу, и мы выскользнем наружу.
В других обстоятельствах Поппи, возможно, получила бы удовольствие от танца и музыки. Ее глаза были прикованы к смуглому лицу ее неожиданного спасителя. Он выглядел ослепительно в элегантном вечернем костюме с темными волнистыми волосами, зачесанными назад. Но его глаза, окна в его неугомонную душу, скрывались в тени.
Даже сквозь пелену горестного оцепенения ей пришло в голову, что, пригласив танцевать, Гарри Ратледж выделил ее из всех. Для многих это выглядело как проявление интереса.
Но это не может быть правдой.
— Почему? — спросила она, не подумав.
— Что «почему»?
— Почему вы пригласили меня танцевать?
Гарри помедлил, разрываясь между галантностью и честностью. И остановился на последнем:
— Потому что мне хотелось обнять вас.
Смутившись, Поппи уставилась на простой узел его белого галстука. В другой ситуаций она почувствовала бы себя чрезвычайно польщенной. Но в данный момент она были поглощена отчаянием из-за Майкла.
С ловкостью опытного соблазнителя Гарри отделил её от танцующих и вывел через французские двери на террасу. Она слепо последовала за ним, даже не задумываясь, как к этому отнесутся окружающие.
Воздух снаружи был свежим и бодрящим. Поппи глубоко дышала, благодарная, что ей удалось вырваться из душной атмосферы бального зала. Так долго сдерживаемые слезы выступили у нее на глазах и пролились.
— Сюда, — сказал Гарри, увлекая ее в дальний угол балкона, тянувшегося во всю ширину здания. Внизу простиралась пустынная лужайка. Остановившись в темном углу, он вытащил из кармана платок и протянул его ей.
Поппи промокнула глаза.
— Мне очень стыдно, — сказала она неровным тоном. — Вы были так добры ко мне, пригласив танцевать, а теперь вынуждены терпеть общество дырявого горшка.
Гарри сочувственно улыбнулся и прислонился к перилам, повернувшись к ней лицом. Он терпеливо ждал, понимая, что никакие слова не прольют бальзам на ее израненную душу.
