— Ни разу. Только умолчала.… Но это не считается!
— Вот видишь. А за других я не в ответе! — она погладила покрытую шрамами щеку, потрепала его черные, как смоль, волосы.
Конан слегка отстранился. Что-то ему не понравилось… Он и сам сразу не понял, что именно.… Ну, да… Ему не понравилось как она потрепала его волосы и как она погладила его по щеке. Она сделала это по-матерински. Так мать ласкает своего выросшего, но все еще неразумного сына. Теперь она обращается с ним, как с сыном, причем, сыном неразумным! А ведь они раньше…
Да, но раз она делает это именно так — по-матерински — значит, не обманет, ибо матери не обманывают детей и не отказывают им в помощи. Он неожиданно для себя, обиженно поджал губы. Иолина рассмеялась:
— Прощай, мой варвар. Я улетаю. Ты будешь королем могучего государства. И ты всегда будешь помнить обо мне!
— Я всегда буду помнить о тебе, — как эхо повторил Конан.
Оставшись один, он пробормотал:
— Странная женщина… — после чего опустил голову и надолго задумался.
Раскаленное солнце поливало белыми лучами окраины Шадизара. Здесь, в квартале ремесленников, мелких торговцев и бедноты, не было прекрасных дворцов, окруженных тенистыми садами, и люди укрывались от зноя в домах, а чаще — в тавернах.
Хепат, последний гном из клана Вармина, нетвердым шагом плелся по раскаленной улочке, с каждым шагом вздымая небольшую тучу пыли. Долго живший среди людей, перенявший их манеры и любовь к вину, он обходил харчевни Шадизара и в каждой пропускал глоток вина или кружку эля. Ему не нужны были деньги. Завсегдатаи в тавернах хорошо знали крючковатый нос с двумя бородавками и с удовольствием угощали его обладателя вином и пивом.
И хотя Хепат частенько по секрету признавался, что он не уродец-карлик, а самый настоящий гном — последний из великого клана славного короля Вармина — ему никто не верил. Все считали его веселым и немного хвастливым коротышкой. А гномы… гномы, может, и жили когда-то, где-то в недрах гор, но, скорее всего, это просто легенды… Хепат не обижался и не настаивал. Пусть карлик. Зато он знаком с самим Конаном! И он рассказывал добродушно ухмыляющимся слушателям, как однажды некий черный кот вывел их из огромного лабиринта, когда догорели все факелы, и темнота приняла их с другом в свои смертельные объятия.
— Значит, вывел кот? — спрашивал какой-нибудь правдолюб.
— Да, кот, — кивал носом Хепат, — кот…
— Черный? — уточнял человек.
— Черный, как сама ночь!
